В этой истории не было ничего удивительного. Война есть война.

– Городилов одно время работал в отделе по надзору за соблюдением законов в местах лишения свободы. Там, наверное, они и познакомились. Пока точно установили, что Городилов принял исключительно активное участие в его условно-досрочном освобождении. Можно сказать, настоял на нем. Парень не досидел четыре года. Освободился он два года назад.

Мы с Сергеем переглянулись. Два, два года назад Городилову стал нужен человек с изломанной судьбой, умеющий держать в руках оружие, которому невинно убиенные по ночам не снятся. Нашел достойного кандидата, ничего не скажешь!

У меня проснулся телефон – Инна. Не желая ничего объяснять Щукину, я вышел поговорить из кабинета в коридор.

– У меня новости? Пока никаких, если не считать, что твою просьбу я выполнил. Инна, я сам жду. Я им не указчик. Если хочешь поговорить на эту тему, давай встретимся. Наталья с нами поужинает? Нет, дорогая, или я, или она, выбирай. Мне по гороскопу сегодня нельзя встречаться с двумя сестрами одновременно. Если серьезно, то мне ответ может прийти в любое время, и что тогда, скажем: «Наташенька, поезжай домой, детское время вышло»? У нас, если придет положительный ответ, предстоит откровенный разговор. Ты мои условия помнишь? Тогда объясни мне, зачем нам Наталья? Это как раз та ситуация, когда третий лишний. У тебя в семь? Нормально. Лапы лягушачьи будут? Ты учти, я без лягушачьих лапок ужинать не сажусь.

Вернувшись в кабинет, я сказал Щукину, что изменил свое мнение и считаю, что убийство совершил Киселев. Потом сослался на срочные дела и раскрыл ноутбук. Сергей, которого я ввел в курс принимаемых решений, видя, что разговор не клеится, попросил у Щукина собранные материалы в отношении «Ареса», и они ушли.

До конца рабочего дня ответа не последовало.

Вторую половину понедельника поглотило составление различных бумаг. Хорошо героям детективных произведений! Они целый день бегают с пистолетом, встречаются с красотками (некоторые даже с сенаторскими дочками), пьют хорошее выдержанное вино, кушают деликатесы. Перерывы между перестрелками и женщинами посвящают логическим построениям, которые всегда приводят к разоблачению преступников и торжеству закона. Душа замирает от умиления и восторга, когда читаешь, как главный герой детективного опуса просыпается с похмелья, дрожащими руками подносит ко рту стакан с холодной водой и вдруг понимает, что девушка, с которой он вчера переспал, и есть серийная убийца. В кино, кстати, то же самое, но с соблюдением специфических правил. Если главный детектив милиционер, то он практически всегда злоупотребляет спиртным, а миг озарения посещает его, либо когда он пьян, либо когда с похмелья. Если основной персонаж из прокуратуры, то он, напротив, никогда не употребляет спиртного, а обо всем догадывается, глядя на пьяных ментов. Такие странные законы современного детективного жанра, в котором никто из должностных лиц никогда не утруждает себя составлением рапортов, отчетов, справок, осмотров и протоколов. Бумагомарательство чуждо настоящим героям.

Я же должен каждый божий день письменно известить руководство о проделанной работе. Благо есть современные средства связи и отчет можно составить, сидя в гостиничном номере, а не в прокуренном кабинете. Великое благо, что информацию можно отправить по электронной почте с любой точки города, а не тащиться каждый вечер на узел высокочастотной засекреченной связи. Но все равно, стучать-то по клавиатуре приходится с завидной регулярностью!

Вначале седьмого я велел напарнику собираться. Так или иначе, но я решил составить с Инной разговор и выяснить все, что меня интересовало и в профессиональном плане, и в личном.

Сергей сел за руль арендованного автомобиля, и мы сквозь вечерние пробки двинулись на рандеву. По дороге в газетном киоске я купил справочник телефонов предприятий Новосибирска.

– Скажи мне, – спросил Сергей, пытаясь перестроиться в другой ряд, – а если Москва откажет, что тогда? Что у нас против нее есть?

– Тогда, друг мой, мы запросим инструкции. Свое дело мы сделали, обо всем подробно доложили. Стратегическое решение пускай принимают те, у кого в руках бразды правления. Если говорить конкретно про Инну, то после смерти «Ареса» у нас на нее практически ничего нет. Слепому «Аресу» я бы пообещал, что если он расскажет всю правду, то его бесплатно прооперируют в госпитале МВД и он прозреет. Могу со стопроцентной уверенностью сказать, что он бы до последнего обличал всех сообщников. К сожалению, эту нить Погосян нам оборвал.

– Короче, фактически у нас против нее ничего нет? Вот ведь козел, мать его! – воскликнул Сергей, резко отворачивая вправо от какого-то лихача, ловко втиснувшегося перед нами в пробке. – Кто так перестраивается, урод, твою мать!

– Козел, говоришь? А что, в козле, может быть, вся суть. – Я вспомнил Веронику Павловну и ее теорию взаимосвязи прорастания рогов и щетины у мужчин. – Иногда, друг мой, нужная карта приходит в конце игры. Бывает так, что весь кон тебе не везет и есть желание сбросить карты и сказать: «Я пас!» Но потом приходит идея доиграть до конца, и оп, у тебя блестящая комбинация козырей. Дело сделано, выигрыш в кармане. Нам остается довести игру до конца и посмотреть, кто козел, а кто нет.

Сергей стал выворачивать на дорогу к дому Инны и внимания на мои рассуждения не обратил.

Настроение мое улучшилось. Я вдруг отчетливо понял взаимосвязь основных звеньев логической цепочки: веревка на шее у Фаины и теория уважаемой Вероники Павловны о козлах. В эту же цепочку органически вплетались бальные танцы, колония строгого режима и улики, которые оставил убийца. Во мне жила эта догадка, скреблась, как мышь в кладовке, но я никак не мог найти, чем убийцу можно прочно привязать к месту преступления. Понятно, что все равно догадался бы, но когда, вот в чем вопрос! Дорога ложка к обеду. Дорога вилка к ужину.

– Итак, друг мой, вечернее напутствие. Я пошел на званый ужин, результаты которого предсказать не могу, ибо наши московские боссы еще не решили, что нужнее для обороноспособности России: восемьдесят миллионов долларов США или одна женщина в тюрьме. Меня не жди, но, если я не дам о себе знать завтра к полудню, начинай поиски. Если меня обнаружат мертвым, позаботься, пожалуйста, чтобы Инна Ралифовна провела остаток жизни в местах, не столь отдаленных от южного побережья моря Лаптевых.

– Можешь остаться у нее? – спросил он, уточняя, где искать.

– Может, у нее, может, у сестры, а может, выйду через пять минут. Откуда я знаю, чем вечер кончится? Я называю тебе критическое время, после которого стоит приступать к действию. Если Инна начнет мне все рассказывать, то это долгая история. У меня к ней вопросов полным-полно, дело явно затянется за полночь. О, наша любимая стоянка! Наша самая достопримечательная в этом городе трансформаторная будка, на которой неизвестный новосибирский философ на английском языке начертал свое отношение к прохожим. Если бы я был сентиментальным человеком, то сорвал бы вон с той клумбы цветочек и со скорбным видом положил у забора на обочину: «Покойся с миром, брат наш „Арес“!» Но так как меня меньше всего на свете интересует количество цветов, которые будут на моей собственной могиле, то обойдемся без возложения траурных венков. Все, приехали! Сергей, я ушел.