– Тоже не то. Совсем другое.

Рыжий поставил на столик опустевшую чашку и снова привалился к стене. Вид у него был такой, словно он готов в любую секунду сорваться с места – но в этом не было смысла, пока не угадал, «где и когда». Наверное, даже вкуса кофе не почувствовал, хоть и вытребовал из принципа свои любимые сливки и сахар.

– Может, моя новая мануфактура? – в раздумье произнес Эдмар. – Я тебе еще не говорил, собираюсь открыть в Ларвезе производство кофемолок и механических швейных машинок. Последние сейчас делают только в Бартоге, технологию держат в секрете, и стоят они безумно дорого. У меня есть описание древней земной технологии, и специалисты-механики, которых я нанял, уже разобрались в деталях. А кофемолки предполагается выпускать небольшими партиями, по моим собственным эскизам. Мануфактура будет работать в Аленде, с Ложей я все уладил. Не могла ли Ктарма нацелиться на мое предприятие? У меня там уникальное оборудование, изготовленное по иномирским чертежам… Хантре, что с тобой?

Кемурт никогда еще не видел, чтобы человек так страшно бледнел. Даже во время недавней прогулки в Нижний мир Хантре выглядел получше, а сейчас его физиономию враз залила мертвецкая бледность.

– Лечебница… – произнес он таким голосом, словно жить ему от силы пять минут осталось.

– Что с тобой? – Эдмар подался вперед и схватил его за руки, попутно свалив кофейник. – Тебе плохо? Сейчас позову Зинту…

– У тебя в Ляране есть какая-нибудь лечебница? – перебил Хантре.

– Одна есть. Я открыл ее по обету во славу Тавше, и те, кто не может заплатить, получают там помощь за мой счет. В чем дело?

– Рвем туда. – Рыжий вскочил на ноги, словно пружина распрямилась. – Через Хиалу, так короче.

– Да ведь ты же боишься…

Видимо, Тейзург хотел ему напомнить, что он боится Хиалы, сам же говорил, что больше туда ни ногой, – но напоминать было уже некому. Хантре мигом сотворил заклятье, отворяющее Врата в Нижний мир, обернулся давешним котом-дикобразом и прыгнул в туманную арку. Эдмар бросился туда следом за ним, тоже приняв демонический облик.

Арка исчезла – Врата Хиалы закрылись. Оставшийся в пустой комнате Кемурт сидел в одиночестве перед столиком с серебряной посудой и ошеломленно моргал.

Дворец издали напоминал вырезанный из кости гребень, который воткнули в песок и забыли. Белый, изящный, позолоченный солнцем, достойный украшать косу Тавше Милосердной, он слегка дрожал и двоился.

Фарийма утерла глаза. Не плакать. Олосохар выпьет твои слезы, а взамен ничего не даст, поэтому – не плакать.

– Мама, я хочу водички, – прохныкал Сейбур.

– Потерпи.

– Мама, я хочу домой! Я хочу к деду…

– Замолчи, – подавив новый всхлип, прикрикнула Фарийма.

Она сбежала. Пошла навестить занемогшего отца, тут-то и началось. Она знала, как выглядят воины Ктармы и чего от них ждать: увидев их во дворе, поняла, что дело худо, – и мимо лечебницы, в пустыню. Словно туда и направлялась, собирать коричнево-зеленые почки кустиков киго, которые созревают к середине месяца Быка.

Решила обойти город по дуге и вернуться с другой стороны. Не может быть, чтобы всю Лярану захватили ктармийцы: тогда бы им не понадобилась лечебница, которая стоит на отшибе. Говорили, что князь начал строить на этом месте еще один дворец для себя, а потом по обету отдал его в дар Тавше.

Если предупредить остальных горожан, сообща они дадут отпор, а княжеские амулетчики пошлют мыслевесть господину Тейзургу. Лишь бы не оказалось, что князь сгинул: тогда «воины чистоты», которым не от кого ждать возмездия, всех поголовно замучают.

Ушли недалеко. Сейбур пройдет немного и выбьется из сил, да и шажки у него не такие, как у взрослых. А когда Фарийма брала его на руки, сама тащилась, как старая верблюдица. Пот тут же высыхал, заплетающиеся ноги словно песком набиты. Лечебница до сих пор не пропала из виду, хотя все-таки уменьшилась: белеет дорогим резным гребнем за барханами, порой расплываясь в пятно – то ли от сияющего олосохарского марева, то ли от слез.

– Мама, смотри, большая змея и большая киса наперегонки бегут!

В первое мгновение Фарийма оцепенела, но сразу припомнила, что князь Тейзург порой оборачивается огромным змеем – сама не видела, люди рассказывали. Если это кто другой, они с Сейбуром пропали. Черная змея стремительно скользила по барханам, и вровень с ней вприпрыжку несся диковинный крупный кот. Женщина стояла, как вкопанная, прижав к себе сына – все равно от таких зверей не убежишь. Ей было тошно от страха, но она молилась про себя Милосердной и Радетелю, а Сейбур, слишком маленький, чтобы испугаться, с любопытством глядел на приближающееся диво.

Рыжевато-серый кот перекинулся первым. Раз – и вместо него уже парень, светлокожий, как северные бледняки, без тюрбана, волосы огненного цвета стянуты на затылке. Совсем молодой и очень красивый, но с открытым лицом – тоже по обычаю северян. После превращения он не удержался и проехался по песчаному склону, однако тут же вскочил на ноги. Сейбур, глупенький, засмеялся, и парень улыбнулся в ответ, хотя глаза у него оставались тревожными.

Змей с изумрудными и фиолетовыми переливами на антрацитовой чешуе вначале поднялся на хвост, оказавшись выше и Фариймы, и своего спутника, и лишь тогда обернулся – с достоинством, как подобает важному господину. Он тоже был с непокрытой головой и без матхавы, в богатом одеянии, атласно-черном с красной вышивкой.

Всхлипнув, Фарийма повалилась перед ним на колени – и от облегчения, что это не какая-нибудь олосохарская нечисть вроде стига или скумона, и потому, что сейчас только на него вся надежда.

Князь Ляраны принялся ее расспрашивать, время от времени переговариваясь на незнакомом языке с рыжим магом. Тот смерил ее взглядом и что-то сказал со злостью, обращаясь к Тейзургу. Фарийма испугалась, что он на нее рассердился – может, подозревает, что она заодно с врагами? Но князь ответил рыжему усмешкой, достал прямо из воздуха, как только маги умеют, серебряную флягу и протянул ей.

Отхлебнув глоток на пробу, женщина напоила Сейбура, потом сама утолила жажду. Поняла: рыжий потребовал, чтобы князь дал им воды.

– Фарийма, чтобы спасти заложников, нам надо попасть в лечебницу, не подняв переполоха, – обратился к ней господин Тейзург. – Ты готова помочь?

– Да!

Там отец – хорошо, если еще живой. И с Ктармой у нее свои счеты.

Город представлял собой столпотворение потрепанных шатров, неказистых временных лачуг и добротных, но по большей части недостроенных домов. На четырех площадях стояли каменные водозаборные будки. Нечестивый маг Тейзург колдовским способом пробурил шкуру Олосохара, чтобы добраться до подземной воды, но этого ему показалось мало, и он отобрал у соседей реку Шеханью, а демоны Хиалы доставили сюда изготовленные в далекой стране трубы.

Местные жители еще не знали, что нечестивая, как и сам ее основатель, лечебница захвачена воинами чистоты. Те прибыли в Лярану под видом страждущих и выполнили первую часть своего замысла, а теперь им надо было затаиться, пока маги из их отряда не сплетут губительные для всего живого заклятья.