Последним по времени обращением голливудской киноиндустрии к артуриане стал в 2005 году фильм Антуана Фукуа «Король Артур», снятый с размахом, но неожиданно провалившийся в прокате. Под влиянием теорий Скотта Литлтона и Линды Малкор авторы фильма сделали своего героя римским командиром всадников-сарматов, защищающих стену Адриана. Гвиневера (Кира Найтли), что уже ново, стала дикой пиктской принцессой, размалеванной синей краской и метко стреляющей из лука. История ее любви разворачивается на фоне послеримской Британии, где цивилизация и законность быстро стремятся к исчезновению, а Артур (Клайв Оуэн) тщетно старается спасти ее. Это ощущение трагического слома эпох, протекающего независимо от воли и желания героев фильма — самая большая удача «Короля Артура», в целом рядовой коммерческой ленты, где историческая правда принесена в жертву занимательности. К сожалению, до сих пор не было попыток экранизировать подлинную историю Артура по данным кельтских источников — а ведь такой фильм мог бы стать не менее увлекательным, чем очередная искаженная версия средневековых легенд.

С появлением видеоигр, ставших впоследствии компьютерными, артуриана почти мгновенно освоила эту новую для себя область. Одни игры кропотливо воспроизводили мир Артура («Камелот» 1985 года), другие использовали лишь отдельные элементы легенды или ее героев — например, знаменитые «Темницы и драконы» (Dungeons and Dragons), имеющие миллионы поклонников в разных странах). Это только верхушка айсберга — порывшись в памяти, каждый вспомнит «артуровские» безделушки, рекламные слоганы и названия торговых марок (к примеру, сеть обувных магазинов «Камелот» или лимузины «Экскалибур»). Легенды об Артуре прочно обосновались в современном мире, став одним из кирпичиков, складывающих наш общий, будь то Англия, Франция или Россия, культурный фундамент. Тем более важно изучить подноготную этих легенд, отделить их реальную основу от вековых наслоений, выявить в них отдельные смысловые элементы — как те, что веками поддерживают нашу цивилизацию, так и те, что грозят погубить ее, как погубили некогда родину Артура. Хочется верить, что такое изучение будет продолжаться, и наступившее столетие обогатит его новыми фактами и интерпретациями.

Эта книга получилось не совсем обычной. Вокруг всех героев серии ЖЗЛ создаются легенды — иногда известные только узкому кругу друзей и соратников, иногда расширяющиеся до границ всего человечества. Чаще всего эти легенды возникают на основе реальных достижений человека и его личных качеств. Король Артур — случай иной. Легенда о нем намного переросла подлинный масштаб его личности и неузнаваемо исказила обстоятельства жизни, соединив его с множеством людей и событий, относящихся совсем к другим временам или вовсе вымышленных. Однако еще удивительнее другое — даже сегодня, через полтора тысячелетия после Артура, его имя продолжает оставаться синонимом мужества, чести и благородства. Мы уже говорили о причинах этого. Первая из них — реальные дела «военного предводителя», который, будучи весьма далек от приписанных ему идеальных качеств, тем не менее спасал свой народ от гибели, защищал слабых, поддерживал закон и порядок. Вторая причина — мужество обреченных, с которым Артур и его соратники отстаивали то, что представлялось тогда последним бастионом гибнущей цивилизации. Третья — узорный покров чудес и волшебства, которым кельтская традиция окутала деяния своего героя.

Спустя столетия, на рубеже XII–XIII веков, фантастичность артуровских легенд оказалась востребована ищущей новые темы европейской литературой, а их моральная составляющая — идеологией рыцарства, «благородного сословия», которое объявило Артура своим предтечей. Другая работа нашлась королю на британской почве — там его сделали основателем английской монархии, создателем «предпарламента» в образе Круглого Стола и вдохновителем колониальных захватов. Мы попытались проследить маршрут артуровских преданий из Большой Британии в Малую, оттуда во Францию, обратно в Англию, по Европе и, в конечном счете, по всему миру, включая Россию. На протяжении этого длинного и извилистого пути наш герой, конечно же, не оставался неизменным — каждая страна и каждое столетие придавали ему новые черты. Соответственно менялась и обстановка — Артура окружали то монстры и чародеи кельтской мифологии, то жестокие и прямодушные средневековые рыцари, то куртуазные придворные Ренессанса; правил он то в Уэльсе, то в Англии, то во Франции, то вообще в волшебном королевстве, не находящем себе места на карте. Начав свой путь в литературе и устном фольклоре, артуриана с течением времени освоила новые жанры — живопись и скульптуру, оперу и кино, поп-музыку и компьютерные игры.

Эта область настолько необъятна, что многие ученые ограничиваются ее каталогизацией, оставив попытки отыскать в хаосе разновременных свидетельств «настоящего» Артура. Мы пошли другим путем, уповая на способность исторического и источниковедческого анализа воссоздать хотя бы в общих чертах биографию того деятеля, который предстал перед потомками в почти неузнаваемом облике могучего короля. Результат получился, с одной стороны, ожидаемым и давно известным — человек, носивший имя или прозвище Артур, жил на юго-западе Британии на рубеже V и VI веков, победил саксов при Бадоне и погиб при Камлане. С другой стороны, выявились неожиданные моменты: он никогда не был королем, не женился на Гвиневере, не искал Святой Грааль. Вместо Мерлина, Ланселота и Персеваля, вписанных в артуровскую легенду гораздо позднее, его окружали другие люди — короли Кадо и Карадок, друид Мену и епископ Дубриций, Индег Белоснежная и ее трагически погибший сын Ллахеу…

Изучение скупых исторических фактов приводит к мысли, что Артур чаще воевал не с чужеземными завоевателями, а с соплеменниками-бриттами. Его братство Круглого Стола было обычной воинской дружиной, нравы которой не имели ничего общего с рыцарским кодексом чести. Его замки выглядели не грозными каменными твердынями, а бараками из бревен и соломы. Его достижения свелись к нескольким битвам в затерянных на краю света лесах и пустошах и отсрочили гибель кельтской Британии всего на полвека. Однако легенда играючи справилась с этими несоответствиями, превратив Артура в средоточие добродетелей, непобедимого полководца и властелина чуть ли не всей Европы. Хочется верить, что в этом повинны не только безбрежность человеческой фантазии, но и личные качества «военного предводителя», выделявшие его на фоне персонажей той смутной и кровавой эпохи. Легко представить, к примеру, что он был не только властным, но и справедливым, не только беспощадным к врагам, но и щедрым к соратникам. Но об этом, в отличие от географии битв и походов Артура, бесполезно даже строить догадки.

Легенды живут и умирают так же, как люди. И жизнь легенды продолжается до тех пор, пока она способна будить воображение, вдохновлять на подвиги или хотя бы на то, чтобы сделать мир чуточку лучше. Как ни странно, артуровская легенда оказалась удивительно живучей, хотя воспеваемые ею в любом из вариантов ценности безвозвратно ушли в прошлое. Причина этого — в уникальном сплаве разных традиций, соединившем кельтскую фантазию, французскую куртуазность и германскую идею долга, язычество и христианство, монархизм и свободолюбие. Такой «коктейль» позволяет любому автору, читателю и зрителю искать и находить в необозримом море артурианы что-нибудь свое. Без сомнения, эти поиски будут продолжаться и впредь параллельно с поисками «исторического» Артура; противопоставлять один процесс другому — дело заведомо бессмысленное. Историки сплошь и рядом опираются на воображение, а писатели и сценаристы прибегают к историческим реконструкциям. Вряд ли кому-то из них удастся воссоздать в деталях подлинный образ Короля прошлого и грядущего, но бесконечное приближение к нему — задача, достойная самой длинной и запутанной из человеческих биографий.