Ренар не был бы внуком Люси, если бы его не заинтриговало таинственное содержимое полок в этой комнате, пергаментов и старинных текстов, хранящих познания и могущественные рецепты, превосходящие самые необузданные человеческие помыслы.

Книга, которую Арианн оставила открытой на столе, представляла собой величайший соблазн. Но он и без того уже поступил плохо, проникнув без разрешения в рабочую комнату Арианн, пока та, не ведая о его любопытстве, крепко спала.

Он удержался от соблазна и взял девушку на руки. Она чуть пошевелилась, затем положила голову ему на плечо и сонно вздохнула, вызвав нежную улыбку Ренара.

Он перенес ее наверх, в ее комнату, и бережно, будто очень хрупкое сокровище, опустил на кровать.

Как только голова Арианн коснулась подушки, она широко раскрыла глаза.

– Ренар? – сонно пробормотала она.

– Э-э… а-а… да. – Ренар пытался придумать правдоподобное оправдание своего присутствия, но такой случай ему не представился.

К его изумлению, Арианн обвила руками его шею, привлекла к себе и прильнула губами к его губам. Ренар удивленно распахнул глаза. По сравнению с женщиной, не знавшей поцелуя, когда он впервые увидел ее, познания Арианн в этой области шагнули далеко вперед.

С легким вздохом она раскрыла рот, и ее язычок затрепетал у него во рту, соблазняя к бурному соитию. Он короткий миг удерживался, но потом со стоном ответил жадным поцелуем, чуть было не забывшись, что перед ним одурманенная сильным снадобьем женщина, все еще находящаяся в глубоком забытьи.

Арианн не представляла, что творит, скорее всего, к утру она забыла бы, что он был у нее… если только он не позволит делам зайти так далеко. Однако ее губы сладострастно поглощали его, распаляя все сильнее.

Ему пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы вырваться из ее объятий. Освободившись от ее рук, он отошел в тень. Арианн на ощупь поискала его, потом, разочарованно хмыкнув, стихла, уткнувшись в подушку.

Ренар глубоко вздохнул, когда она снова погрузилась в глубокий сон, правда, на губах оставалась томная улыбка, приводившая в смятение его взыгравшие чувства. Он подумал было освободить ее от одежды, но опасался, что не выдержит такого испытания.

Возможно, существовала надежда, что, в конечном счете, Хозяйка острова Фэр создаст из него героя, но из него никогда бы не получился святой. Он осторожно накрыл Арианн одеялом и поспешно отступил.

– Доброго сна, лю… – начал он. Вовремя спохватившись, быстро поправился: – Моя госпожа.

Бросив последний долгий взгляд, на цыпочках вышел из комнаты.

До поздней ночи окна Лувра сверкали огнями, Сену оглашали звуки музыки и шумного веселья. Король Наварры недавно прибыл в Париж, и было вполне естественно отметить его приезд, предшествующий свадьбе.

Но наряду с весельем и смехом в залах дворца царила напряженность. Составлявшие свиту короля наваррские гугеноты встречали лицемерные улыбки парижских придворных полными подозрения хмурыми взглядами. Принцесса Марго смотрела на своего жениха с плохо скрываемой неприязнью, а Генрих Наваррский уже бегал глазами по очаровательным фрейлинам. Король Карл пребывал в возбужденном состоянии, часто предшествовавшем приступам безумия, и вдовствующая королева внимательно следила за изменчивым настроением сына.

Одна из особ, которой действительно нравились празднества, была вынуждена удалиться пораньше. Однако Луиза Лаваль сомневалась, что вряд ли снова появится такой шанс, как сегодня, когда внимание всего двора, включая саму Екатерину, поглощено празднествами.

Прикрывая рукой свечу от сквозняков, Луиза незамеченной прокралась в личные покои Екатерины. Луиза была больше чем довольна собой. Она ни капли не сомневалась, что была одной из самых очаровательных и соблазнительных женщин, присутствовавших на этом праздновании. Даже король Наварры ее заметил.

Но что еще лучше – после многодневной мысленной шахматной партии с Екатериной Луиза чувствовала, что выигрывает. Она пожертвовала несколько «пешек» ложной информации, убедив Екатерину, что капитан Реми и перчатки ушли в Англию. Только сегодня днем она подслушала, что Темная Королева направляет через пролив небольшой отряд личных гвардейцев, которые должны продолжить поиски капитана. Луизе, чтобы удержаться от смеха, пришлось прикусить зубами носовой платок.

И теперь, спустя несколько часов, она все еще улыбалась про себя, ибо кое в чем ей повезло еще больше. Наконец-то удалось преодолеть препоны бдительности Екатерины и читать глаза Темной Королевы. Оглянувшись последний раз украдкой, Лаваль проскользнула в личные покои королевы. При виде алтаря она насмешливо скривила губы, зная, что Екатерина скрывает свои колдовские дела под видимостью святости и молитв.

Луиза принялась шарить руками по обшивке алтаря, нащупывая позади распятия какой-нибудь рычажок, который должен привести в движение скрытую дверцу. С каждым мгновением она все больше понимала, что время быстро уходит.

Но это лишь подстегивало возбуждение, ощущение опасности, заставляло учащенно биться сердце. Вся эта затея была куда более захватывающей, чем охота за новым любовником. «Почти», – поправилась Луиза, вспомнив интерес, мелькнувший в глазах Генриха Наваррского.

Наварр, по слухам, был довольно соблазнительным и страстным любовником, и Луиза подумала, что была бы не прочь покачаться с ним под простынями. Ей никогда не приходилось спать с королем. Но прежде, подумала она, лучше позаботиться о том, чтобы его уберечь.

Сдвинув наконец подсвечник, приводивший в действие пружину, Луиза торжествующе ухмыльнулась. Она зашла за алтарь, который повернулся, открывая находящееся позади темное таинственное помещение.

– О, Екатерина, думаю, это тебе шах, – фыркнула Луиза. – Ферзь под угрозой, а у тебя для спасения не осталось пешек.

Схватив свечу, она с бешено бьющимся сердцем, подавляя страх, протиснулась в тесную комнатушку. Трепещущее пламя высвечивало полки, плотно уставленные старинными текстами, пыльными склянками и пузырьками.

Последняя работа королевы все еще была разложена на небольшом деревянном столике, и Луиза подошла посмотреть поближе. Рядом с маленькой жаровней, в которой оставался холодный пепел, лежали ступка и пестик. Тут же находилась подставка с пузырьками, содержавшими какую-то мутную жидкость, которую Луизе не было времени определить. Она не сомневалась, что это какой-нибудь яд.

Екатерина также оставила свиток старинного пергамента, очевидно, подробный рецепт адского зелья, которое стряпала. Луиза не была сильна в переводах некоторых более древних языков, поэтому с облегчением увидела, что пергамент был на французском.

Поднеся свиток ближе к свету, она жадно перечитала от начала до конца. Но чем дальше она читала, тем больше ей сводило живот от страха.

Она отшвырнула пергамент, будто ядовитую змею, уже готовая поверить, что Екатерина замышляла смерть Генриха Наваррского. Но то, что она задумала на самом деле, оказалось еще более страшным преступлением.