– Хорошо.

Когда Эйбра ушла, он взял бокал с недопитым вином.

– Мы выиграли это сражение, – сказал он, обращаясь к Барби, – Но думаю, что до победы в войне пока е не далеко.

Эли дал Эйбре время успокоиться, пока они ехали до Блафф-Хауса, и оставался внизу, пока она, поднявшись наверх, разбирала свои вещи. Если она решит расположиться в отдельной спальне, он уладит эту проблему немного позже. На данный момент ему важно было знать, что она находится рядом с ним и ей ничего не угрожает.

Зайдя на кухню, он заглянул в холодильник. Остатки ветчины и масса различных полуфабрикатов. Из всего этого даже он смог бы состряпать неплохой ужин.

К тому времени когда Эйбра спустилась вниз, он уже успел приготовить несколько простеньких закусок, которые расставил на столе.

– Ты можешь мне все рассказать за едой.

– Хорошо. – Эйбра села, и ее почему-то успокоило то, что Барби решила свернуться калачиком именно у ее ног, а не у ног Эли.

– Мне очень жаль, что у тебя по моей вине сложилось впечатление, будто я тебе не доверяю. Конечно, это ложное впечатление.

– Да, я понимаю, но обо всех подобных впечатлениях мы поговорим позже. А теперь расскажи мне все-таки, что же случилось. Шаг за шагом.

Его реакция лишь усугубила ее и без того уже подавленное настроение.

– Мне хотелось помедитировать, – начала она и рассказала все по порядку и во всех подробностях, какие ей удалось вспомнить.

– Ты не прикасалась к пистолету?

– Нет. Он упал, когда я выронила коробку, и я так его там и оставила.

– Насколько мне известно, на нем не нашли никаких отпечатков, верно?

– Нет, только волокна материи.

– И с тобой с тех пор никто из полиции больше не связывался?

– Мне сегодня звонил Винни, поставил меня в известность, что результаты баллистической экспертизы будут готовы завтра или в среду, но, скорее всего, все-таки в среду.

– А что касается самого пистолета… Он был зарегистрирован?

– Винни этого мне не сказал. Наверное, он далеко не все может мне говорить. Но ему прекрасно известно, что пистолет не мой. У меня никогда не было оружия. Я даже никогда в жизни не держала в руках пистолет. Если именно из этого пистолета убили Кирби Дункана, то им хорошо известно, что в тот момент я находилась здесь с тобой.

Получается, будто мы очень ловко покрываем друг друга, подумал Эли. Именно так, вероятно, и истолкует их слова Вулф.

– Что сказал твой адвокат?

– Попросил позвонить ему, если меня снова захотят допросить, и тогда он свяжется с детективом Корбеттом. Знаешь, меня вовсе не беспокоит перспектива стать подозреваемой в убийстве. Никто не поверит, что я могла убить Дункана.

– Но пистолет мог подбросить тебе и я.

– Это было бы очень глупо с твоей стороны, ты же ведь не дурак.

– Я мог бы использовать тебя для секса и как прикрытие моих действий. Чтобы ты обеспечила мне алиби.

Впервые за много-много часов Эйбра улыбнулась.

– Больше никакого секса, если ты будешь использовать меня в качестве прикрытия. Ну а если серьезно, то в таких действиях не было бы никакой логики. Все равно главное внимание обратили бы на тебя. Ведь именно этого и хотел тот, кто подбросил мне пистолет. И тот анонимный звонок Вулфу. Суть в том, что все это очень похоже на хорошо продуманную инсценировку. Корбетт это прекрасно понимает, он же не идиот.

– Нет, он, конечно, не идиот. Но возможен и другой подход к происшедшему. Они могут предположить, что ты контактировала с убийцей по меньшей мере трижды за прошедшее время. Здесь, в баре и когда он подбросил тебе пистолет. Вот о чем стоит серьезно беспокоиться, и ты это сама знаешь. Ты ведь тоже не идиотка.

– Но что же можно сделать? Только проявлять осторожность.

– Ты можешь уехать. Отправиться к матери в гости, пожить у нее какое-то время. Но ты никуда не поедешь, – добавил он, прежде чем она успела ему ответить, – и я тебя не виню. И тем не менее такая альтернатива для тебя существует. Вторая альтернатива – полностью доверять мне.

Из-за этих его слов и из-за того, что она сама их спровоцировала, Эйбре стало очень тяжело.

– Эли, поверь, я тебе полностью доверяю.

– Нет, в самых опасных ситуациях – не доверяешь. Не знаю, имею ли я право винить тебя за это. Ведь мужчины часто обманывали тебя. Твой отец, например. Одно дело, что у него испортились отношения с матерью, но ведь он все еще твой отец. Однако он не хочет им быть, не желает иметь никакого отношения к твоей жизни. Он обманул тебя.

– Знаешь, Эли, я на этом не зацикливаюсь.

– Весьма разумно с твоей стороны, но факт остается фактом.

Они на какое-то время замолчали, и ее молчание стало своего рода признанием поражения.

– Да, ты прав. Я никогда не имела никакого значения для него. И я действительно не зацикливаюсь на этом, но факт остается фактом.

– Ты не делаешь этого потому, что мысли о его отношении к тебе непродуктивны, а ты не любишь непродуктивного подхода к жизни.

– Очень интересная трактовка. – Губы Эйбры искривились в неком подобии улыбки. – И, скорее всего, верная.

– И ты не зацикливаешься еще и потому, что понимаешь, что для него это гораздо большая утрата, чем для тебя. Но есть еще и тот подонок. И вот как раз воспоминание о нем терзает тебя сильнее и чаще. Он много значил для тебя, ты доверилась ему, впустила в свою жизнь, а он ответил тебе подлостью и жестокостью.

– Как бы ужасно это ни прозвучало, но если бы не он, то меня, возможно, здесь сейчас не было бы.

– Поиск позитива во всем. Отлично. Прими мои комплименты. Но что было, то было. Ты кому-то доверились, а он обманул твое доверие. Почему бы такому не случиться еще раз?

– Я так не мыслю. Я так не живу.

– Ты ведешь открытую, активную, яркую жизнь, которая меня восхищает. Жизнь, которая восхищает своей полнотой. И это прекрасно. Ты ни от кого не зависишь, и это тоже прекрасно. Но ведь обязательно наступает такой момент, когда тебе нужно на кого-то опереться, а ты этого не желаешь.

– Я обязательно бы тебе все рассказала, если бы здесь не было твоих родственников. – Эйбра почувствовала, что ее слова прозвучали не очень убедительно, и поспешила добавить: – Возможно, не сразу, возможно я отложила бы это на какое-то время. Я бы убедила себя в том, что на тебя давят и что нет смысла добавлять к твоим проблемам новые, пока я не получу больше информации или пока ситуация сама каким- то образом не разрешится. Все так. Но дело ведь не в недоверии.

– Тогда в чем же? В жалости?

– В заботе, в заботе о тебе. И в моей уверенности в себе. Ты был не прав, когда говорил о высокомерии. Мне приходилось самой заботиться о себе. Я должна была научиться принимать решения, справляться с проблемами и, да, возможно, принимать на себя решение проблем других людей, чтобы восстановить ту уверенность в себе, которую удалось подорвать Деррику. Мне необходимо было знать, что я способна сама со всем справиться даже в той ситуации, когда мне не на кого рассчитывать, кроме себя самой.