Вилл Фоксглов уверял, что через три дня король возобновит свой поход, – он-де сам слышал это от королевского конюха.

– Его величество видел в пламени нашу победу, о которой тысячу лет будут петь и в замках, и в хижинах.

– Прошлой ночью снеговой перечень составил восемьдесят душ, – сказал на это Масси, бросая хрящик собаке. – В походе мы будем умирать сотнями.

– А если останемся здесь, то тысячами, – ответил сир Хамфри Клифтон. – Идти или помирать, третьего не дано.

– Идти и помирать, так будет вернее. И какими средствами мы, по-твоему, возьмем Винтерфелл? Наши люди еле ноги переставляют. Хочешь, чтобы они лезли на стены и строили осадные башни?

– Надо ждать, пока погода не переменится, – сказал сир Ормунд Уайлд, старый рыцарь, похожий на ходячего мертвеца. Когда солдаты бились об заклад, кто из лордов и рыцарей умрет следующим, сир Ормунд неизменно держал первое место. Аше хотелось бы знать, какие ставки делают на нее – может, и сама что-нибудь успеет поставить. – Тут хотя бы укрытие есть и рыба в озерах водится.

– Рыбы мало, рыбаков многовато, – мрачно отрезал лорд Пезбери. Понятно, отчего он угрюм: в жертву были принесены его люди, и поговаривают, будто Пезбери все о них знал и вместе с ними ел человечину.

– Его правда, – подтвердил Безносый Нед Вуд, следопыт из Темнолесья: прозвище он получил, отморозив себе кончик носа позапрошлой зимой. Волчий лес он знал как никто – даже самые горделивые лорды прислушивались к нему. – Вы на эти озера накинулись, как черви на труп. Дивлюсь, как это лед не провалился еще, столько дырок вы в нем понаделали. У острова он и вовсе как сыр. Нет там больше рыбы, всю выловили.

– Тем больше причин продолжать поход, – ввернул Хамфри Клифтон. – Если нам суждена смерть, встретим ее с мечами в руках.

Точно те же доводы приводились и прошлым вечером. Идти дальше – смерть, остаться – смерть, повернуть назад – смерть.

– Ты умирай как хочешь, Хамфри, – сказал Масси, – а я твердо намерен дожить до весны.

– Кое-кто назовет это трусостью, – буркнул лорд Пезбери.

– Лучше быть трусом, чем людоедом.

– Ты… – взъярился Пезбери.

– Войны без смертей не бывает, Джастин, – сказал, войдя в дверь, Ричард Хорп. – Тот, кто пойдет с нами, получит свою долю добычи, взятой у Болтонов, и покроет себя неувядающей славой. Слабые могут остаться здесь – мы пришлем вам еду после взятия Винтерфелла.

– Вы его не возьмете.

– Возьмем, – прошамкал Арнольф Карстарк, сидевший за высоким столом с сыном Эртором и тремя внуками. Держась рукой в старческих пятнах за плечо сына, он привстал, точно стервятник над падалью. – Возьмем ради Неда и его дочери, ради жестоко убитого Молодого Волка. Если надо, мы покажем дорогу, я его величеству так и сказал. «Выступайте, – сказал я, – и еще до исхода луны мы все омоемся кровью Фреев и Болтонов».

Ноги затопали, кулаки застучали по столам. Шумели, как заметила Аша, в основном северяне – южные лорды и рыцари сидели тихо.

– Ваша отвага достойна восхищения, лорд Карстарк, – сказал, дождавшись тишины, Масси, – но одной отвагой не проломишь стен Винтерфелла. Как вы намерены его взять – закидать снежками?

– Свалим деревья, сделаем тараны, – ответил кто-то из внуков.

– И погибнете у ворот.

– Сделаем лестницы, будем штурмовать стены, – сказал другой внук.

– И рухнете вниз.

– Построим осадные башни, – сказал Эртор, младший сын Арнольфа.

– И умрете. Боги, неужто Карстарки безумны все до единого?

– Боги? – повторил Ричард Хорп. – Ты забываешься, Джастин. У нас с тобой один бог. Не поминай демонов, ибо один лишь Владыка Света может спасти нас. Согласен? – Хорп взялся за меч, не спуская глаз с Масси.

– Конечно, – пробормотал тот. – Ты же знаешь, Ричард: я верую в Рглора столь же истово, как и ты.

– Я сомневаюсь не в твоей вере, Джастин, а в твоем мужестве. Ты толкуешь о поражении с тех самых пор, как мы вышли из Темнолесья. На чьей ты стороне, хотелось бы знать.

У Масси побагровела шея.

– Не желаю выслушивать твои оскорбления. – Он сорвал непросохший плащ со стены так, что ткань порвалась, и вышел. Струя холодного воздуха взметнула в очаге пепел и раздула огонь.

При всем недостатке стойкости Джастин оставался одним из немногих заступников Аши. Накинув собственный плащ, она последовала за ним и заблудилась, не пройдя и десяти ярдов. Деревни не было видно – единственной приметой служил огонь на сторожевой башне.

– Джастин? – Ей никто не ответил. Где-то слева заржала лошадь. Боится, бедная тварь – чует, видно, что завтра пойдет на ужин.

Аша плотней запахнулась в плащ.

Сама того не ведая, она снова оказалась на выгоне. Остывшие цепи надежно держали почерневшие тела у столбов. Ворон клевал череп одного из казненных. Снег замел костер и поднялся выше лодыжек покойников. «Старые боги хоронят их», – подумала Аша.

– Смотри хорошенько, сука, – пробасил позади Клэйтон Сагс. – Ты будешь такой же, когда поджаришься. А уж визгу-то будет… если спруты могут визжать.

«Бог моих отцов! Если ты слышишь меня в своих подводных чертогах, пошли мне один топорик». Утонувший Бог, конечно, не отозвался – с богами всегда так.

– Вы не видели сира Джастина?

– На что тебе этот напыщенный дуралей? Если хочешь мужика, попроси меня, сука.

«Сука, сука». Мужчины вроде Сагса всегда стараются принизить женщин, от которых им нужно только одно. Он еще хуже Среднего Лиддля – тот ругался только в пылу сражения.

– Насильников ваш король кастрирует, – напомнила Аша.

– Да он уже ослеп наполовину, глядя в огонь, – хмыкнул Сагс. – Не бойся, не трону. Потом тебя пришлось бы убить – лучше погляжу, как ты гореть будешь.

Снова эта лошадь.

– Слышите?

– Что я должен слышать?

– Лошадь… лошади. – Снег делает со звуком странные вещи – непонятно, с какой стороны доносится ржание.

– Что за осьминожьи штуки такие? Ничего я не… Вот дьявол! Всадники. – Рукой в меховой перчатке Сагс неуклюже извлек меч из ножен, но всадники уже появились из снежных вихрей: на маленьких конях, а сами большие, просто огромные в своих шубах. На бедрах позвякивают мечи, у одного к седлу приторочен топор, у другого за спиной молот. Есть и щиты, но гербов из-за налипшего снега не разобрать. Аша казалась себе голой рядом с этими фигурами в слоях шерсти, вареной кожи и меха. Рог… Нужно поднять тревогу.

– Беги, глупая сука, предупреди короля, – крикнул сир Клэйтон. – Это Болтон! – Он, конечно, скотина, но в мужестве ему не откажешь. Сагс занял позицию между всадниками и королевской башней, где мерцал, как божье око, рыжий огонь. – Кто идет? Стой!