— Серьезно? Вот это да!

Такое откровение и правда оказалось для меня полной неожиданностью.

— Но этого-то ты знать не могла. А вот интерпретировать «Поднебесье» как обычный обеденный перерыв… Право, не знаю, как тебе это удалось.

Как-как. Я мрачно взглянула на него исподлобья. Да так, что любое, самое нелепое объяснение казалось более правдоподобным, чем мысль о свидании и романтической подоплеке.

— Ну мало ли… — снова попыталась оправдаться я.

— Угу, еще скажи, что мы отправились туда, дабы обсудить дело Картера.

Его руки снова оказались у меня под одеждой. Я подалась к нему всем телом, одновременно хихикая над предложенной интерпретацией.

И в этот момент в дверь постучали.

Я едва успела соскочить со стола, а Алджи — отойти от меня на шаг, когда в кабинет заглянул молодой сержант из экспертного отдела.

Ну что ж. За окном темно, внутри — уютно. Приятно потрескивает огонь в очаге, мягко горят свечи. На низком прямоугольном столе — одинокий бокал и пара плоских тарелок с легкими закусками. Бутыль запакована в какую-то странную соломенную сеть; видимо, так положено. Наверное, дань уважения столь дорогим и редким винам. Я совершенно бесцеремонно открыла бутылку при помощи штопора, хотя сильно подозреваю, что и тут предполагается какой-нибудь ритуал. Наполнила бокал на две трети. Даже такая невежа, как я, знает, что вино не полагается наливать до краев. Сижу и жду.

Пить я, разумеется, не стала ни капли: мало ли что в это вино подмешано. Может, глотнешь — и не только джинны, но и чего похуже начнет мерещиться. Это пускай потом другие эксперты проверяют, не Флай, а отдел, который к магии отношения не имеет. Брать закуски с тарелочек я тоже не рискнула, хотя и внешний вид и запах сыров, колбасок и прочих вкусностей слегка туманил сознание. Сразу захотелось есть, и я даже пожалела, что не прихватила с собой что-нибудь вроде булочки.

На моих коленях лежало «зеркало». На всякий случай я решила не ставить на свой мозг защиту от темного воздействия. Если таковое начнется, я замечу и уж тогда заблокирую. Но не хотелось бы его пропустить. Именно поэтому я оставила себя временно уязвимой, а заодно держала «зеркало» на самом виду. Пока все было чисто.

Так я просидела, должно быть, с полчаса. Становилось все скучнее, а время тянулось все медленнее и медленнее. Мне уже казалось, что ничего не произойдет и ребята были абсолютно правы в своих предположениях, а я совершенно напрасно проявила упрямство.

И тут он появился. Ага, я совсем ненадолго отвела глаза, а когда снова взглянула на стол, рядом с бутылкой стоял вполне себе натуральный джинн. Правда, я точно не знаю, как должны выглядеть джинны. Загвоздка состоит в том, что их не существует. Но вот этот конкретный, видимо, о данном факте не знал или, во всяком случае, совершенно наплевательски отнесся к мнению наших ученых и потому расхаживал по столу туда-сюда, заложив руки за спину и периодически неодобрительно качая головой, на которую была намотана белая чалма.

— Как же это нехорошо, — вздохнул, останавливаясь, он. — Просто отвратительно. Ай-ай-ай.

Мой взгляд стремительно метнулся к «зеркалу». Никаких следов воздействия: экран был пуст. На всякий случай поставила блокировку, не позволяющую колдовать над моим мозгом. Ничего не изменилось. Джинн по-прежнему тут и по-прежнему бурчит нечто неодобрительное о вреде пьянства и безделья, а также в красках расписывает возможные последствия злоупотребления алкоголем. Пухленький бородатый мужичок ростом с мою ладонь, но с нормальными человеческими пропорциями. На мои попытки его разговорить не реагирует. Напоследок выдав что-то особенно страшное про белую горячку, он исчез. Просто испарился в воздухе, будто его и не было.

— Тиана, признайся: ты просто над нами подшучиваешь! — заговорщицки подмигнул Райан.

Я вздохнула, по очереди встречая три пары глаз, жаждущих положительного ответа. На этот раз Вилмара Дрейка в нашем кабинете не было, зато здесь присутствовал Алджи. И ждал моего ответа не менее внимательно, чем остальные.

— Признаюсь: не подшучиваю, — откликнулась я.

Ответом мне было единодушное недоверие.

— Тиана, джиннов вообще-то не бывает, — вкрадчиво произнес Дик.

— Не бывает, — охотно согласилась я.

— И тем не менее ты утверждаешь, что один джинн к тебе пришел?

— Не ко мне, а к Дрейку, — уточнила я, — но в остальном все правильно.

— То есть джиннов вообще не бывает, а этот — был?

— Этот — был, — подтвердила я.

Дик закатил глаза. Райан вопросительно обернулся к Алджи.

— Тиана, ты поставила блок на свой мозг?

Алджи умел рассуждать логически. Беда заключалась в том, что в данном случае логика не помогала.

— Сначала нет, — ответила я. — Хотела уловить воздействие. Когда появился джинн, я ничего не почувствовала и «зеркало» никакого воздействия не показало. Но я все равно поставила блокировку. И ничего не изменилось.

Алджи пододвинул стул, на котором сидел, поближе к моему.

— Так может быть, влияние все-таки было, и его оказалось достаточно, чтобы преодолеть последующую блокировку?

Райан инстинктивно качнул головой: блокировка в любом случае должна была сработать.

— Говорю же: даже «зеркало» ничего не показало, — упрямо гнула свою линию я.

— Я не знаю, может быть, тогда светлая магия? — предположил Дик, переводя взгляд с Райана на Алджи.

— Иллюзия? — спросил Райан, задумчиво подперев кулаком подбородок.

Это было сравнительно удобно сделать, учитывая, что он сидел на стуле задом наперед, повернув ко мне спинку.

Алджи решительно покачал головой.

— Никаких иллюзий, — заявил он. — Этот джинн слишком сложен, чтобы быть иллюзией. Помнишь Роджера Вайса?

Этот вопрос был обращен ко мне, и я кивнула.

— Это лучший специалист по иллюзиям, какого я знаю. Разумеется, могут существовать другие самородки, но их единицы и вряд ли кто-то из них умеет существенно больше, чем он. Так вот, иллюзия, которую создал Вайс и которая занимала вместо тебя тюремную камеру, никак не смогла бы читать тюремщикам нотации о вреде пьянства. — Алджи спокойно говорил об этом в присутствии ребят, поскольку сейчас, задним числом, они были в курсе. — Иллюзии — вообще явление зрительное, обычно они не умеют говорить. Если иллюзия накладывается на человека, меняя его внешность, говорит сам человек. Если иллюзия автономна, как в камере, лучшее, что она может, — это произнести пару стандартных слов в духе «здравствуйте — до свидания», и то при условии, что ее создал высококвалифицированный специалист вроде Вайса, который к тому же как следует продумал все аспекты. А из твоего джинна слова льются рекой.

Я вздохнула: ну вот, это уже и мой джинн. Ох и доиграюсь я со своей настойчивостью. Отправят в темный лазарет…