Дверь ей открыла София. Ветер шевельнул ее волосы и устремился дальше – мимо окон, мимо покатых красных крыш, столбов с натянутыми проводами – выше и выше – к небу, синему и безмятежному – ввысь.

Бурлингтон, штат Вермонт

Пять лет спустя

– Как там Сэм?

– Спит.

Анна повернулась к мужу и улыбнулась.

– У него сегодня было столько впечатлений!

– Да уж! Кстати, Барбара ему явно понравилась.

– Весь в отца!

– О чем это ты?

Он подошел к ней сзади и обнял. Анна хихикнула.

– Что ты делаешь? А если они войдут?

– Пусть входят. Я имею право приставать к собственной жене!

– О, мистер Стивенс! Я еще не закончила мыть посуду, мистер Стивенс!

Она повернулась и брызнула на него водой.

– Ах ты…!

– На.

Анна дала мужу блюдо с фруктами.

– Развлекай их пока.

– Для тебя – все что угодно, дорогая! Но если Курт опять начнет нудить по поводу налоговой системы штата, я сбегу из дома!

– Ты справишься, Дуг. Я в тебя верю.

Он дошел до двери и повернулся к ней.

– Не возись долго. Все-таки это твой день.

– Я мигом.

Он вышел.

Анна быстренько домыла посуду и сняла халат. Под ним было легкое красное платье с глубоким декольте, от которого у Дуга всегда захватывало дыхание. Ей это нравилось. Со дня свадьбы прошло уже три года, а он все так же пламенно и нежно любит ее, как в самом начале. Не многие могут похвастаться этим. И не только этим. Что скажете о собственном доме в три этажа на берегу Чемплэйна? О новенькой «тойоте» в гараже и «мерседесе» Дугласа? Неплохо, правда?

Но самое главное сокровище Анны – двухлетний Сэм – белобрысый, как его отец, и красивый, как ангел, спал сейчас на втором этаже. Каждый раз, когда Анна думала о нем, ее сердце наполняла нежность, и даже хотелось плакать, потому что не верилось. Не верилось, что все может быть настолько хорошо. Как сбывшаяся мечта, как прекрасный сон, вдруг ставший явью.

Она улыбнулась своему отражению в зеркале и пошла к гостям.

С Дугласом Стивенсом, тридцатитрехлетним адвокатом из Бурлингтона, Анна познакомилась на ежегодном фестивале джаза. Их роман, вспыхнув, как факел, всего за две недели разгорелся до настоящего лесного пожара. Анна сгорела в нем – вся без остатка, а потом, словно мифический Феникс, возродилась снова, и что-то исчезло, что-то наконец покинуло ее душу – отпустило. Дуглас – он смог это сделать, сделать так легко и без усилий, решительно перевернуть страницу ее жизни, и нет ничего удивительного в том, что на новом листе она, сжав рукой в белой шелковой перчатке перо, написала: «Анна Стивенс».

Она переехала к мужу, и с этого момента в ее жизни начались счастливые перемены: они с Дугом стали работать вместе, и за последний год их доход составил почти миллион долларов; они купили дом, который больше походил на сказочный замок, чем на жилище; потом родился сын – самый прекрасный ребенок на свете – все, что бы они ни делали, получалось. И еще – они любили друг друга.

Но была и тайна. Тайна, которую Анна привезла с собой и берегла от стороннего любопытства. От всех – даже от Дугласа.

Он пытался поговорить об этом, но получил такой решительный отпор, что разговор закончился, так и не начавшись. В прошлом его молодой жены что-то было. Несколько раз в год Анна получала письма из Нью-Мексико. Некоторые были от Софии Ватерс, ее сестры, другие были подписаны просто «Линда» или «Чарли». Однажды пришло письмо от человека по имени Гораций. Письма Анна читала в одиночестве, уходя в свою студию. Не раз и не два она возвращалась оттуда с покрасневшими от слез глазами. Дуглас пытался расспрашивать ее, но Анна всегда уходила от ответа.

И еще эта рация у нее на столе. Неуклюжая рация армейского образца, которую Анна соединила с записывающим устройством. Она стояла, как божок, среди бумаг и канцелярских принадлежностей, глядя на пришельцев ярким красным глазом.

Но если позабыть об этих маленьких странностях, Анна была лучшей женщиной из всех, живущих на свете. И жизнь была прекрасна. И будет прекрасна. Аминь!

Дуглас встал, держа в руке бокал шампанского. Гости прекратили свои разговоры, и все взгляды устремились на Анну. Она улыбалась.

– Друзья, есть у людей несколько вопросов, на которые они пытаются найти ответ на протяжении всей своей истории. Откуда мы пришли и куда идем? Что такое душа? Как выглядит счастье? Из поколения в поколение мудрецы ломают над ними голову и пишут тома, где при помощи логики, религии или наркотиков пытаются познать вечные истины. Сегодня, перед всеми вами, я – Дуглас Трентон Стивенс, заявляю – я нашел ответ. По крайней мере, на один вопрос. Как выглядит счастье? Друзья, счастье – это женщина, которая живет со мной под одной крышей. Она прекрасна, как мечта, – нежная и загадочная. Она уникальна, как самый редкий на свете бриллиант, и во много раз дороже его. Она – ответ, которому не нужны слова, – моя жена. Анна. Я пью за тебя, все еще пытаясь поверить в твое существование. Я люблю тебя и обожаю. За тебя!

Анна подняла бокал и встретилась глазами с Дугласом.

– Спасибо, – сказала она ослабевшим голосом, и тут же ее слова утонули в радостном шуме, с которым встретили тост гости.

– Ну, Дуг, ты даешь!

– Надо бы записать!

– Господи, я сейчас расплачусь!

– Поэт!

Анна чокалась с гостями. Ее переполняли радость и благодарность. Она смеялась, отвечая на комплементы, чувствуя себя королевой на балу, который продлится целую жизнь.

Когда с первыми блюдами было покончено, и мужчины стали собираться курить, к ней подошла Барбара Мак-Генри:

– Милая, ты сделала парижские фотографии? Я так хочу их увидеть! Мы с Доном собираемся туда в будущем году. Мне безумно любопытно!

– Ой, хорошо, что ты сказала! Сейчас я принесу!

Анна встала из-за стола и, мелькнув в гостиной яркой красной молнией, поспешила за альбомом. Фотографии были напечатаны еще в прошлом месяце, и все эти дни Анна предвкушала, как будет их показывать. Это все Дуг – из-за его тоста она позабыла обо всем на свете. Тихо пройдя мимо комнаты Сэма, она вошла в свою студию.

В темноте, озаряя стол тревожным красным светом, мигала лампочка записывающего устройства. Анна почувствовала, как ноги внезапно ослабели, и, чтобы не упасть, ухватилась за спинку стула. Сердце бухало в груди, как молот; казалось, еще немного, и оно разорвется. Нет, этого не может быть! Это просто чья-то передача, случайно оказавшаяся на той же волне. Точно! Только и всего!

Анна медленно села. Лампочка мигала, словно хотела что-то сказать, словно кричала ей о чем-то. На маленьком дисплее горела цифра «1». Осторожно, словно боясь, что рация ее укусит, Анна поднесла палец к кнопке воспроизведения и нажала на нее.