— Да ладно, — ответил Олег вяло, — я ужевидывал твое смирение.

На коротком привале Томас тщательно вымывал скорлупкидоспехов изнутри, выстиранная одежда уже белеет под солнцем по траве. Мокрыеволосы причесал гладко, похудевшее лицо выглядит острым, капли воды все ещеблестят на длинных, как у девушки, ресницах. Грязь набилась во все сочленения,странная грязь, больше похожая на гниющий сок исполинских растений.

Олег искоса поглядывал на Томаса, за милю виднакрестоносность: только в крестовых походах рыцари научились мыться, а по возвращениираспространили этот обычай и по Европе. Но везде стирку одежды выполняют толькоженщины и рабы. Если же их нет, то даже в замках никакой стирки...

Сам он быстро и без церемоний прополоскал свою простуюодежду, где нет ни позолоты, ни других украшений, из-за которых стирают тольконижнее белье, а верхнее, увы, никогда. Томас смотрел ревниво, как волхв быстронатянул на себя еще мокрое, и повернулся к нему с ожиданием в глазах. Конинапились, жадно щиплют свежую душистую траву. Солнце играет на их блестящихотмытых телах, Олег заметил с одобрением:

— Людям бы так же быстро отдыхать...

— Будто ты не такой же конь, — ответилТомас. — Как думаешь, нас заметили?

Олег посмотрел в небо. Огромные птицы, что и не птицы вовсе,кружили в небе, разочарованно присматриваясь к выбравшимся из топи.

— А ты как думаешь?

— Я не про них, — огрызнулся Томас. — Это тывсе о воронах, а я про монастырь.

— Если монахи не умные книги читают, — согласилсяОлег, — а ворон считают, то, конечно, заметили.

Он неотрывно смотрел на монастырь, такой радостно светлыйсреди этого жуткого мира, сохранивший силой святости среди этой гнили и топизеленый холм, покатый, как панцирь гигантской черепахи, сохранивший зелень идаже синее небо, что смотрит как будто сквозь широкую дыру в ночной тверди.

Монастырь венчает холм, как корона венчает голову, такой жес башенками и зазубринами. Олег покосился на Томаса и понял, что тому тожепришло в голову такое же сравнение.

— Монастырь святого Йоргена, — выкрикнул Томас.Глаза его полыхали отвагой, пальцы судорожно шарили в поясках эфесамеча. — Как же далеко забрались эти отважные братья!

— Далеко, — согласился Олег. — Драчливые утебя братья.

Томас сказал восторженно:

— Зришь сияние?

— Испарения, — буркнул Олег, подумал, предположил:— Монахи ж не моются, да?

Томас обиделся:

— С чего ты взял?

— Ну, аскеты и не такие обеты давали...

— То аскеты, — отмахнулся Томас. — А этомонахи. Им делом заниматься надо, а не... Это святость, не видишь?

Олег хмыкнул, но на сияние смотрел с великим интересом.Крупный замок, несмотря на тяжеловесность, все-таки в первую очередь создан длязащиты монахов от враждебного мира, выглядит изящным, возвышенным и дажеэлегантным, хотя какая уж элегантность у босоногих монахов, одетых в рясы иподпоясанных простыми веревками.

Томас быстро оделся в мокрое, лишь чуть отжатое, влез вжелезо. Конь горестно вздохнул, когда рыцарь снова взобрался в седло.

— Уже скоро, — сказал Томас виновато. — Вонтам, видишь, отдохнем.

Он отпустил повод, усталый конь против ожидания сорвался сместа, как стрела, спущенная с тетивы, Олег проводил их взглядом, своегопонукать не стал, однако тот сам не возжелал отстать от приятеля, оскорбленнозаржал и понесся, как стриж, низко летящий над землей, догнал и, в знак победы,обогнал на два корпуса.

Монастырь, больше похожий на замок, из одного здания навысоком, в три человеческих роста, каменном основании. Выше — толстые стены,четыре поверха, не считая массивной надстройки слева. Слева к зданию примыкает,являясь его частью, массивная цилиндрическая башня, в ней одно-единственноеокошко на высоте четвертого поверха, да еще башенка на крыше. На этой башенкееще одна, совсем маленькая, на шпиле реет многоцветный флажок.

Кони наконец-то домчались до стены, пошли вдоль нее шагом,ноздри раздуваются, головы склонились к самой траве, Томас счастливо засмеялся.

— Как видишь, сила воинов Господа велика!

— Слуг, — сказал Олег.

Томас не понял, повернулся всем корпусом, брови поднялись.

— Что?

— Слуг, говорю, — повторил Олег созлорадством. — Рабов. Так сказано в ваших священных текстах.

Томас фыркнул, отмахнулся.

— То-то и видно, что ты совсем дикий человек, —произнес он с жалостью к заблудшей душе. — Быть рабом Божьим — значит небыть больше ничьим рабом на свете! Совсем недавно Господь говорил, что рабов унего нет, что рабы ему не нужны, быть рабом Божьим то же самое, что быть рабомслова, рабом чести!.. Эх, не понимаешь...

— Темнота, — согласился Олег, но ощутил, что Томасв самом деле чувствует полнейшее превосходство и что чувствует не так уж и зря.Быть рабом невидимого и неощутимого Бога, который создал этот мир и отдал егочеловеку, ничего не требуя взамен, не так уж и хреново. Быть рабом Бога — этобыть предельно свободным. Настолько свободным, что даже не по себе от такойсвободы. Поневоле сам себя начнешь опутывать разными обетами, клятвами иобещаниями.

Справа каменное основание выдвигалось вперед узким клином,опускаясь к траве крупными ступеньками. Ступени ведут наверх к массивнымжелезным воротам. Слева отворилась дверца, двое монахов в длинных сутанах скапюшонами на головах вышли безмолвно, как две тени, остановились, спокойные иотрешенные от мира.

Томас приветственно помахал рукой.

— Лаудетор Езус Кристос! Мы можем надеяться на приют вэтот странный день, очень похожий на холодную ночь?

Монахи рассматривали их сверху неотрывно, наконец одинсказал приятным негромким голосом:

— Мы оказываем приют всем страждущим.

Второй добавил более деловито:

— Коней можете оставить там. О них позаботятся.

Олег соскочил вслед за Томасом, блистающий рыцарь слегкаразмял спину и начал подниматься по ступенькам. Олег с беспокойством оглянулсяна коней.

— Их в самом деле не сожрут? — спросил он. —Мы проехали мимо таких тварей...

Монах смерил его взглядом с головы до ног.

— Странно, что вас пропустили. Но здесь вы вбезопасности. Темные силы не могут переступить черту святости.

Олег повел рукой, очерчивая зеленый круг.

— Это вот под вашим контролем?

— Да, — ответил монах коротко. — Я отведу васк настоятелю. Он охотно... даже с радостью примет людей, сумевших пройти черезЯзву.