— До рождения ребенка они использовали обряды и заклинания, чтобы дать ребенку «дары», — сказала Джейс. — Представьте, Спящая красавица, но родители — злые фейри.

— Ребенок был бы совершенно красивым, идеальным лидером, вдохновляющим на абсолютную преданность, — сказала Клэри. — Но родилась девочка. Королю даже не приходило в голову, что ребенок не будет мужчиной — будучи тем, кем он является, он думал, что идеальным лидером должен быть мужчина. Король был в ярости и думал, что королева предала его. Королева, в свою очередь, была в ярости, что он хотел отказаться от всего их плана только потому, что ребенок был девочкой. Затем ребенка похитили и, возможно, убили.

— Неудивительно…все эти разговоры о том, что король ненавидит своих дочерей, — размышляла Эмма.

— Что ты имеешь в виду «возможно»? — спросил Джулиан.

Джейс сказал:

— Мы не смогли выяснить, что случилось с этим ребенком. Никто не знает — заявление Короля состояло в том, что она была похищена и убита, но похоже, что она сбежала от Фейри и продолжала жить. — Он пожал плечами. — Ясно, что Эш смешал в себе кровь королевских фейри, кровь нефилимов и кровь демонов. Король считает, что он идеальный кандидат, чтобы закончить то, что они начали с Первым наследником.

— Конец всех Сумеречных Охотников, — медленно произнес Джулиан.

— Бедствие, которое король уже принес сюда, медленно распространялось, — сказала Клэри. — Но если королю позволят исполнять заклинания, которые он хочет, на Эше, Эш станет оружием, даже более мощным, чем гниль. Мы даже не знаем всего, что он сможет сделать, но у него будет та же смесь ангельской и адской крови, что и у Себастьяна.

— Он был бы демоническим, но невосприимчивым к рунам или ангельской магии, — сказал Джейс. — Он мог выносить руны, но ничто демоническое не могло причинить ему вреда. Прикосновение его рук может привести к распространению болезни, как лесной пожар.

— Эта болезнь уже в Идрисе, — сказала Эмма. — Часть Броселиндского леса была уничтожена.

— Нам нужно вернуться, — сказала Клэри. Она выглядела еще бледнее, чем раньше, и моложе. Эмма вспомнила Клэри на крыше в Институте Л.А. Знание, что что-то ужасное не за горами. Как стена тьмы и крови. Тень, которая распространяется по всему миру и уничтожает все.

— Мы не можем больше ждать, — сказал Джейс. — Мы должны выбраться отсюда.

— Я предполагаю, что желание уйти отсюда до сих пор не сработало, так как вы все еще в тюрьме, — сказал Джулиан.

Джейс прищурился.

— Джулиан, — сказала Эмма. Она хотела извиниться, ведь у него нет сочувствия, но она этого не сделала, потому что в этот момент она услышала крик, за которым последовал громкий стук. Джейс закрыл ладонью свет ведьминого огня, и в почти полной темноте Эмма отступила от стен клетки. Она не хотела случайно наткнуться лицом на острые шипы.

Раздался глухой звук, когда дверь тюрьмы распахнулась.

— Наверное, охранники, — тихо сказала Клэри.

Эмма уставилась в тьму. К ним приближались две фигуры; она могла видеть золотой блеск косы на униформе охранника. — У них есть меч, — прошептала Эмма.

— Они, вероятно, идут за нами, — сказала Клэри. — Мы были здесь дольше.

— Нет, — сказал Джулиан. Эмма знала, о чем он думал. Джейс и Клэри были в своем роде ценными заложниками. Эмма и Джулиан были ворами из Сумеречных Охотников, которые убили Всадника. Их не оставили бы томиться в темнице. Они будут быстро обезглавлены ради развлечения Двора.

— Сопротивляйтесь, — настойчиво сказал Джейс. — Если они откроют вашу камеру, дайте отпор…

Кортана, подумала Эмма в отчаянии. Кортана!

Но ничего не случилось. В ее руке не было внезапного и утешительного веса. Только давление на ее плечо; Джулиан подошел и встал рядом с ней. Без оружия они оказались перед своей камерой. Был звук вздоха, затем топот бегущих ног. Меньший из стражников добрался до их камеры и схватился за одну из лоз, затем вскрикнул от боли. Голос что-то пробормотал на волшебном языке, и факелы вдоль стен загорелись тусклым пламенем. Эмма обнаружила, что уставилась сквозь клубок лоз и шипов на Кристину, одетую в цвета фейри-стража с длинным мечом на спине.

— Эмма? — Кристина вздохнула с широко раскрытыми глазами. — Что ты здесь делаешь?

* * *

Следи за Тиберием.

Кит делал именно это. Или, по крайней мере, он смотрел на Тая, который, казалось, был достаточно близко. Они были на пляже около института; Тай снял с себя носки и туфли и шел к краю воды. Он взглянул на Кита, сидевшего на песчаном холме, и поманил его ближе.

— Вода не такая холодная! — позвал он. — Даю слово.

Я верю тебе, хотел сказать Кит. Он всегда верил Таю. Тай не был лжецом, если не должен был быть, хотя он умел скрывать правду. Он задавался вопросом, что произойдет, если Хелен сразу спросит их обоих, пытаются ли они воскресить Ливви из мертвых.

Может быть, он будет тем, кто скажет правду. В конце концов, он был тем, кто действительно не хотел этого делать.

Кит медленно поднялся на ноги и пошел по пляжу, чтобы присоединиться к Таю. Волны разбивались, по крайней мере, на двадцать футов; к тому времени, когда они достигли береговой линии, они были белой пеной и серебряной водой. Волна выплеснулась на босые ноги Тая и пропитала кроссовки Кита.

Тай был прав. Было не так холодно.

— Завтра мы пойдем на Теневой Рынок, — сказал Тай. Лунный свет отражал нежные тени на его лице. Казалось, он спокоен, подумал Кит, и понял, что прошло много времени с тех пор, как он не чувствовал, что Тай был натянутой проволокой, бьющейся рядом с ним.

— Ты ненавидел Теневой Рынок в Лондоне, — сказал Кит. — Это действительно беспокоило тебя. Шум и толпа…

Тай посмотрел на Кита.

— Я надену свои наушники. Со мной все будет хорошо.

— … и я не знаю, должны ли мы идти снова так скоро, — добавил Кит. — Что, если у Хелен и Алины появятся подозрения?

Серые глаза Тая потемнели.

— Джулиан сказал мне однажды, — сказал он, — что когда люди продолжают придумывать причины не делать что-то, это потому, что они не хотят этого делать. Ты не хочешь этого делать? Заклинание и все остальное?

Голос Тая звучал напряженно. Снова натянутая проволока, острая от напряжения. Под хлопком его рубашки его тонкие плечи тоже напряглись. Ворот рубашки был расстегнут и была видна утонченная линия ео ключиц.

Кит почувствовал прилив нежности к Таю, смешанный с паникой. В других обстоятельствах, подумал он, он просто солгал бы. Но он не мог лгать Таю. Он плескался дальше в воде, пока его джинсы не стали мокрыми до колен. Он обернулся, вокруг него брызнула пена прибоя.

— Разве ты не слышал, что сказал Шейд? Ливви, которую мы возвращаем, может быть не похожа на нашу Ливви. Твою Ливви.