– Вы взяли у меня энергию?

– Да. Поверь мне, мальчик, я бы этого не сделал, если бы у меня не было внезапной необходимости, и я думал, ты знаешь, что предлагаешь. Ты сам назвал себя человеком короля, это старый термин. А поскольку мы так близки по крови, я знал, что могу использовать тебя. – Он с грохотом поставил кружку на поднос. Голос его от отвращения стал более глубоким: – Шрюд. Он запускает все в движение. Колеса крутятся, маятник раскачивается. Это не случайность, что именно ты приносишь мне еду, мальчик. Он сделал тебя полезным мне. – Верити быстро прошелся по комнате, потом остановился надо мной. – Это больше не повторится.

– Это было не так плохо, – еле слышно промолвил я.

– Да? Почему тогда ты не попытаешься встать? Или хотя бы сесть? Ты всего лишь один, мальчик, один, а не целый отряд. Если бы я не понял твоего невежества и не отступил, я убил бы тебя. Твое сердце и дыхание просто остановились бы. Я не буду так опустошать тебя – ни для кого. Вот, – он нагнулся, играючи поднял меня и посадил в свое кресло, – посиди здесь немного и поешь. Мне это теперь не нужно. А когда тебе станет лучше, сходи к Шрюду ради меня. Передай ему: я сказал, что ты отвлекаешь меня. Я хочу, чтобы отныне еду для меня приносил кто-нибудь из поварят.

– Верити… – начал я.

– Нет, – поправил он, – говори «мой принц», потому что в этом я твой принц, и ты не будешь задавать мне вопросов. Теперь ешь.

Я понурился, но покорно поел, и кора в чае восстановила мои силы быстрее, чем я предполагал. Вскоре я смог встать, сложить тарелки на поднос и поднести их к двери. Я чувствовал себя разбитым. Я поднял запор.

– Фитц Чивэл Видящий!

Я остановился, застыв от этих слов, потом медленно повернулся.

– Это твое имя, мальчик. Я собственноручно записал его в военном регистрационном журнале в тот день, когда тебя привели ко мне. Еще одна вещь, о которой, как я думал, ты знаешь. Прекрати думать о себе как о бастарде, Фитц Чивэл Видящий. И будь любезен повидать сегодня Шрюда.

– До свидания, – сказал я тихо, но Верити уже снова смотрел в окно.

Так нас застало лето. Чейд за своими таблицами, Верити у окна, Регал, сватающий принцессу для брата, и я – скрытно убивающий для короля. Внутренние и прибрежные герцоги заняли места за столом переговоров, шипя и фыркая друг на друга, как кошки над рыбой. А над всем этим был Шрюд, как всякий паук, державший натянутыми нити паутины и чутко прислушивающийся к любому еле заметному их дрожанию. Красные корабли нападали на нас, как пираньи на мясную наживку, вырывая клочья нашего народа и «сковывая». А «перекованные» истязали страну, превратившись в нищих жестоких хищников или тяжкую обузу для своих семей. Люди боялись ловить рыбу, торговать или обрабатывать земли в устьях рек у моря. И тем не менее налоги надо было поднимать, чтобы кормить солдат и наблюдателей, которые, по-видимому, были неспособны защитить страну, несмотря на то что их становилось все больше. Шрюд неохотно освободил меня от службы у Верити. Мой король не звал меня целый месяц, но в одно прекрасное утро я был наконец приглашен к завтраку.

– Это неподходящее время для свадьбы, – протестовал Верити.

Я смотрел на пожелтевшего и высохшего человека, который разделял завтрак с королем, и недоумевал: неужели это и есть грубоватый сердечный принц моего детства. Ему стало намного хуже меньше чем за месяц. Он повертел в пальцах кусок хлеба и снова положил его. Щеки и глаза его поблекли; волосы были тусклыми, мышцы дряблыми. Белки глаз пожелтели. Если бы Верити был собакой, Баррич дал бы ему глистогонное. Не дождавшись вопроса, я сказал:

– Я охотился с Леоном два дня назад. Он поймал кролика.

Верити повернулся ко мне, бледная тень прежней улыбки появилась на его лице.

– Ты гоняешь моего волкодава за зайцами?

– Ему это доставило удовольствие. Но он скучает без вас. Он принес мне кролика, и я похвалил его, но этого ему было мало.

Я не мог сказать ему, как собака смотрела на меня. «Не для тебя», – выражали ее глаза так же ясно, как и ее чувства.

Верити поднял стакан. Его рука слегка дрожала.

– Я рад, что вы с Леоном поладили, мальчик. Это лучше, чем…

– Свадьба, – вмешался Шрюд, – ободрит людей. Я становлюсь стар, Верити, а времена тяжелые. Люди не видят конца бедам, и я не смею обещать им решения, которых у нас нет. Островитяне правы, Верити. Мы не те воины, которые некогда поселились здесь. Мы стали оседлыми людьми. А оседлым людям можно угрожать теми способами, которые не работают с кочевниками и пиратами. И точно так же мы можем быть уничтожены. Когда оседлый народ ищет безопасности, он ищет стабильности.

Тут я быстро поднял глаза. Это были слова Чейда. Я готов был поклясться кровью. Означает ли это, что Чейд помогает организовать эту свадьбу? Мой интерес усилился, и я снова задумался, почему приглашен к этому завтраку.

– Это вопрос спокойствия наших людей, Верити. У тебя нет ни обаяния Регала, ни дипломатических манер Чивэла, позволявших ему убедить кого бы то ни было, что он легко справится с любыми трудностями. Я говорю это не для того, чтобы принизить тебя; ты так талантлив в Силе – я никогда не видел ничего подобного в нашем роду. И долго-долго твоя Сила в боевой тактике была бы более важна, чем вся дипломатия Чивэла.

Это звучало подозрительно, как будто на самом деле Шрюд адресовал эти слова мне. Я смотрел на молчащего короля. Он положил сыр и джем на кусок хлеба и задумчиво откусил. Верити сидел молча, наблюдая за отцом. Принц казался одновременно и внимательным, и рассеянным, как человек, отчаянно пытающийся не заснуть и внимательно слушать, в то время как на самом деле он может думать только о том, как бы поскорее опустить голову и закрыть глаза. Что ж, он не только выглядел, он и был усталым. Мои недолгие опыты в Силе и напряжение, которое я испытывал, заставили меня поражаться способности Верити пользоваться ею каждый день.

Шрюд перевел взгляд с Верити на меня и снова на лицо сына.

– Говоря короче, ты обязан жениться. Более того, ты должен зачать ребенка. Это поднимет боевой дух в народе. Они скажут: «Что ж, значит, все не так уж плохо, раз наш принц не боится жениться и завести ребенка. Уж конечно, он не стал бы этого делать, если бы королевство было на грани гибели».

– Но мы-то с тобой знаем правду, верно ведь, отец? – грубовато сказал Верити. В его голосе была горечь, какой я никогда не слышал раньше.

– Верити… – начал Шрюд, но сын прервал его.

– Мой король, – сказал он официально, – ты и я, мы оба знаем, что находимся на краю гибели. И именно сейчас мы не можем позволить себе ослабить нашу бдительность. У меня нет времени для ухаживания и сватовства и еще меньше времени для более сложного дела – подыскивания подходящей невесты королевской крови. Пока погода хорошая, красные корабли будут совершать набеги. Когда она переменится и бури отгонят их корабли к их собственным портам, тогда нам придется обратить все наши силы на то, чтобы укрепить береговую линию и обучить достаточное количество людей управлять нашими собственными военными кораблями. Вот что я хочу обсудить с тобой. Давай построим собственный флот – не неуклюжие купеческие посудины, которые переваливаются с боку на бок, искушая пиратов, а стройные военные корабли, такие, как были у нас когда-то, и старейшие корабелы до сих пор помнят, как их строить. И давай примем эту битву с островитянами – да, несмотря на зимние штормы. Среди нас раньше были отличные моряки и воины. Если мы начнем строить и готовиться сейчас, к следующей весне мы сможем наконец держать пиратов на расстоянии от нашего берега, и, возможно, к зиме мы сумеем…