Закаленные в боях с маврами Испании эти воины огнем и мечом прошлись по землям Малой Азии, оставляя после себя горы мусульманских трупов. Еще бы! Ведь рыцари, ведущие реконкисту[215], не только отражали атаки турецкой конницы, но и, в отличие от византийцев, преследовали ее до уничтожения. А альмоговары еще в Европе прославились невероятной дисциплиной и храбростью, позволяющими им противостоять даже тяжелой рыцарской коннице. Вначале они убивали коней, а затем дружно добивали всадников. А еще альмоговары были известны как самые жестокие и умелые абордажные команды на всем Средиземном море. Это войско разительно отличалось от византийского, и прежде всего, кровожадностью и настойчивостью.

Турецкая конница в ужасе бежала всякий раз, едва заслышав как залитые мусульманской кровью альмоговары, высекая копьями и мечами искры при ударе их о камни и скалы, выкрикивали свой знаменитый боевой клич: «Desperta Ferres!»[216]. Очень скоро войско Рожера де Флора пробилось и сняло длительную осаду турками города Филадельфии.

Филадельфия и многие другие города, перед тем захваченные турками, с радостью встречали своих освободителей. Греческое население этих городов тут же принялось разрушать мечети и грабить дома мусульман. Они даже и представить себе не могли, что за этим последует.

Для «освободителей каталонцев», ярых католиков, что мусульмане, что православные были лишь добычей – главной целью на войне. А тут еще и выяснилось, что василевс Византии не просто задерживает оговоренное жалование, но и не имеет возможности выплатить его своему наемному войску. И полились слезы ограбленных и изнасилованных женщин. Полились ручейки крови возмущенных мужей. Войско перешло к грабежу всех и всякого, отдавая оговоренное своему предводителю Рожеру де Флору.

Но об этом лишь вскользь упомянул рыцарь Райнольд. После описания славных битв, храбрости и доблести, конечно же, следовало сказать о значительной добыче, доставшейся славным рыцарям после бегства проклятых турок. А что бывает и еще… На то и война. На ней и храбрости и подлости, доблести и низости всегда хватает с избытком – при этом главное то, кто и как на это смотрит и как это оценивает.

Теперь население Византии смотрела на своих желанных гостей Запада как на пиратов и разбойников. А после того, как Рожер де Флор принял к себе на службу три тысячи турецких всадников, сам василевс Андроник схватился за голову. Но более всего василевса опечалило заявление его дуки Рожера о желании создать собственное государство на землях Малой Азии. На тех самых землях, что еще недавно, до захвата их турками, были византийской жемчужиной.

Но что можно было противопоставить десяти тысячам умелых убийц и пожалуй самой дисциплинированной армии того времени? Только византийское коварство!

* * *

– Как же так?! – в гневе воскликнул Арни де Пелак. – Не верю своим ушам. Повтори!

– Повторю, – охотно согласился рыцарь Райнольд.

Он вздохнул, выпил вина и повторил:

– Они убили Рожера де Флора. Подло, коварно убили того, кто спас их государство от натиска турок. Но вначале, в лучших традициях византийского коварства, василевс пригласил своего спасителя в Константинополь. Там он дал ему богатые дары и титул кесаря. А это уже очень близко к императорскому титулу. А еще через некоторое время сын василевса Михаил заманил Рожера де Флора в Андрианополь. И пока Рожер размягчался на ложе со своей Евдокией, а прибывшие с ним его тысяча альмоговаров и триста всадников веселились и пили вино, на город напали авары. Этих наемников из Кавказа наняли на деньги генуэзцев. Вот они и вырезали всех бывших при Рожере воинов и убили его самого[217]. Так подлые генуэзцы отомстили за себя при помощи коварства византийцев…

– Что-то в моей голове не сходится? – нахмурился французский рыцарь. – Ладно… А что было потом?

– Во главе оставшегося войска встал доблестный рыцарь Бернат де Рокафорт…

– И он отомстил коварному императору подлых византийцев?! – громко и радостно воскликнул Арни де Пелак.

– Для этого он даже заключил соглашение с королем Болгарии, женившись на его сестре. Теперь огнем и мечом «каталонская компания» прошлась по самой Греции.

– Справедливо. Истинно справедливо. Всякая лож, обман и коварство должны быть наказаны. Это дело рыцарской чести. Вот за это и стоит выпить.

Рыцари выпили сладкого вина, при этом каждый думая о своем.

Арни де Пелак думал о том, придет ли еще время такого славного похода, в котором войско будет объединено общей целью, и благородным «братством», способным не только сокрушить всякого врага, но и отомстить за погибших.

Рыцарь Райнольд терзался между желанием продолжить рассказ и тем, что это продолжение может вызвать неудовольствие рыцаря прибывшего из Франции. Ведь, кроме того, что «каталонцы» убили почти треть греческого населения, ограбили множество городов, разрушили все православные монастыри, в том числе и знаменитые монастыри Афона, они еще захватили герцогство Афинское на юге Греции, принадлежавшее в то время французам. При этом они убили герцога Афинского Готье V де Бриенна, а так же поселились в замках изгнанных и убитых французских рыцарей. В тех замках, что сейчас принадлежат Рамону Мунтанери и ему Райнольду. Правда его замок совсем крошечный, и он вассал Мунтанери, но и у него есть два вассально зависимых рыцаря из потомков французов. Хотелось продолжить, но было слишком сомнительно. Тем более что Рамон Мунтанери подавал ему запрещающие знаки.

Не стоило, наверное, и начинать этот рассказ. Ведь его так не желал друг Рамон. После рассказа придется еще отвечать на вопросы рыцаря прибывшего издалека, и совсем не сведущего в сложном прошлом этой земли.

Именно об этом и думал сейчас, допивая вино, Рамон Мунтанери. И чтобы уйти от этих вопросов Рамон широко улыбнулся и попросил французского рыцаря:

– Мы уже так наслышаны о твоих славных мечах имеющих собственные имена, что горим желанием взглянуть на них.

– С удовольствием! – воссиял Анри де Пелак. – Эй, Жак, принеси мечи! Нет. Лучше выйдем на площадь. Там вы все увидите.

Внутренняя площадь Золотых ворот была необычайно широка. Именно здесь в прошлые счастливые годы триумфов собирались самые стойкие и проворные из народа, чтобы первыми увидеть въезжающего в столицу василевса. Эти первые и получали дождь золотых монет от щедрости триумфатора. Они и поднимали невероятный шум, состоящий из приветственных криков, поздравлений, аплодисментов, свиста, а то и просто нечеловеческого крика. Далее по утихающей овации вместе с триумфатором продвигались по центральной улице Месе и совсем затихали у дворцовой площади, где василевса чинно и благородно величали отцы церкви и государственные мужи. Для них василевс устраивал знатный пир. Но более веселый и обильный на вино и пищу пир устраивали те счастливчики, что ухватили монеты на площади у Золотых ворот. Для этого они и занимали места за трое суток до торжественной встречи.