Боюсь, мой голос и вправду звучит осуждающе. Но в своей голове я уже придумала целую альтернативную вселенную: Дэн мне сразу все рассказал, и борьба с адвокатами Джосс только сильнее сплотила всю нашу семью.

– Должен был сказать тебе? Сказать тебе? – Дэн смотрит на меня недоверчиво, почти сердито. – Сильви, да ты хоть представляешь… Для начала, твой отец придушил бы меня, посмей я предложить такое. Все подробности этой истории были опечатаны сургучом строжайшей секретности. Твоя мама пыталась отгородиться от этого, не хотела ничего знать. Все, что мы делали, – это круглосуточно следили, чтобы никто не сорвал печать, чтобы никто не узнал. Никогда. Ради всего святого, больше всего на свете твой отец жаждал рыцарского титула. А если бы скандал раскрылся… Никто не должен был знать, в особенности его дочь. В этом твой отец был непреклонен. Можешь себе представить, в какую ярость он бы пришел, посмей я тебе рассказать?

Тишина. Я медленно киваю. Дэн наверняка удивится, но я вполне могу себе представить эту ярость. Я помню, как папа словно обезумевший кричал на своих работников. Он никогда не повышал голос на меня, на свою принцессу. Но я вспоминаю письма… Если бы скандал раскрылся… Да, я могу представить.

– И потом… когда дела постепенно начали налаживаться, он погиб. Его не стало. – Дэн невольно содрогнулся. – После этого я тем более не мог решиться и рассказать все тебе.

– Мог, – решительно заявляю я. – Тогда было просто идеальное время.

– Сильви, ты не могла поверить в папину смерть! – яростно взвывает Дэн. Прохожие оборачиваются на нас, но мне все равно. – Помнишь, какой ты была тогда? Ты не могла отойти, совершала одну глупость за другой. Я боялся за тебя. И ты говоришь, я должен был подойти к тебе и сказать: «Хочешь узнать кое-что про своего обожаемого папочку? Да-да, про того, с чьей смертью ты не можешь смириться. Так вот, он, судя по всему, домогался шестнадцатилетней девушки. А может быть, он этого не делал». – Дэн так сильно трет свое лицо, что оно уже покраснело. – Твоя мама закрылась в спальне и никого не пускала. Ты словно в тумане ходила к дому Гэри Батлера. Господи, что я должен был делать? Что мне оставалось делать?

Он обращается ко мне с самым что ни на есть «пружинистым» выражением лица. Все эти годы ему приходилось принимать решения по этому делу самому. И даже сейчас, когда я все знаю, тугая пружина внутри все еще сдерживает его.

– Прости, – виновато говорю я. – Я знаю, ты хотел как лучше. И понимаю, что все это было из-за любви ко мне. Но Дэн… Ты всегда чересчур опекал меня.

Понимаю, что этими словами только сыплю соль на рану. Все это время он думал, что поступает правильно, доблестно, наилучшим образом. Нелегко услышать, что это не так.

– Возможно, – соглашается он, хорошо обдумав мои слова.

– Это так, – настаиваю я. – И хватит все сваливать на мой «эпизод». В жизни всякое бывает. Жизнь без дерьма, происходящего в ней, не жизнь. В этом я убедилась на собственном опыте. Жила в мыльном пузыре всеобщей опеки. И куда это меня привело? Не нужно ставить на человеке клеймо, если он не может справиться со скорбью или перебороть себя. Нужно признать это, бороться с этим. Вместе.

Я представляю, как мы с Дэном вместе орудуем метлами, сметая все тенета и паутины на нашем пути, которые мешают нам быть счастливыми. (М-м, фигуральными метлами, не заговоренными. Привет Саймону и Оливии!) Не самый романтичный образ идеального брака… Но именно такими я нас вижу!

Я вижу, что Дэн переваривает то, что я сказала. Ну, или пытается, по крайней мере. Наверное, это займет какое-то время.

– Может быть, ты и права, – кивает он. Но тут его лицо вновь напрягается: – Ты читала, что написала Джосс?

– Пока только пролистала, – признаюсь я, потупив взгляд.

Самый главный вопрос висит в воздухе между нами. Я знаю, Дэн сам так и не решится его задать. Делаю глубокий вдох, мысленно готовлю себя к любому ответу, каким бы он ни был:

– Ты думаешь, Джосс говорит правду?

– Не знаю, – говорит он отстраненно. В его глазах снова появляется та непроницаемая пелена, которая пугала меня в последние дни. – Ее слово против его слова. Все было так давно. Наверное, не стоит строить догадки.

– Но ты прочитал все, что она написала, – смотрю ему прямо в глаза. – Что ты думаешь?

Дэн выглядит еще более измученным:

– Мне не хочется говорить об этом с тобой. Все так…

– Постыдно, – безэмоционально отрезаю я. – Не так, какой представлялась моя семейка. Идеальная, купающаяся в деньгах?

Дэн морщится, но не вступает со мной в спор. М-да, моя семейка и вправду оказалась для Дэна драконом о двух головах. С одной стороны, мама со своими нелепыми обедами в стиле «Ну купи комбайн!» и бесконечные просмотры свадебного видео с подмигивающим и улыбающимся папочкой. С другой стороны, войны с адвокатами и попытки удерживать папочкино грязное белье в корзине.

– Я собираюсь прочитать все файлы по делу, – решительно заявляю я. – Все, что она написала, все, что она сказала. Каждое слово.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – качает головой Дэн.

– Не пытайся меня остановить, – отрезаю я. – Я должна знать. Не бойся, я не буду психовать. Ты ведь знаешь, что Джосс – это Линн? – добавляю я, обхватывая себя руками. Почему меня пробирает дрожь каждый раз, когда я думаю об этом? – Мои родители солгали мне.

– Я знаю, – кривит губы Дэн. – И это хуже всего. Я слышал, с каким удовольствием ты рассказывала о своей воображаемой подруге. Но при этом я знал… что твое детство было отравлено ложью.

– Все детство я чувствовала себя виноватой. Когда твои родители убеждают тебя, что иметь воображаемую подругу – это постыдно и глупо… – Мои ладони сами сжимаются в кулаки. – Никогда им не прощу!

Поднимаю глаза на Дэна и вижу, что он смотрит на меня с тревогой во взгляде.

– Не перегибай палку, Сильви. Не позволяй обиде свести себя с ума. Я понимаю, что новости шокировали тебя. Но это же твой папа, помнишь? Ты любила его!

Снова думаю о папе. Пытаюсь вспомнить свои чувства к нему. Жду знакомого потока любви и обожания, скорби и сожаления, немой ярости за то, что его отняли у нас. Но ничего не происходит. Как будто я розетка и меня отрубили от живительно потока электричества.

– Может, и любила, – наблюдаю, как парень на роликовых коньках рассекает по парку, словно мчится наперегонки с ветром. – Может, когда-нибудь полюблю снова. Это все, что я могу сейчас сказать. – Наклоняю голову набок и долго смотрю на Дэна. – Я не понимала, что произошло между тобой и папой. Не понимала, почему ты себя так вел. Теперь я знаю.

– Я думал, что хорошо скрывал свои чувства, – криво улыбается Дэн.

– Не настолько хорошо, – отвечаю ему такой же улыбкой, но внутри отматываю назад все года. Дэн познакомился со мной, с моей семьей, был в хороших отношениях с моими родителями. И вот он узнает правду и становится мальчиком на побегушках у тирана-самодура. И все ради меня. – Не могу даже представить, каково тебе было.