жаден до знаний, мне выпал великий шанс. Я отправился в Царьград, где постигал многие науки. Рвение мое не осталось незамеченным…

Так и тянет сказать, что все беды от ума.

Но молчу. Слушаю. Правда, подозреваю, без должного почтения.

- Именно там пожелал я основать державу, в которой над людьми бы стоял закон, единый для всех…

Утопист, мать твою змеедеву.

- И мысли мои нашли поддержку… я вернулся…

- С женой и войском.

- Именно. Порой сила необходима, ибо без нее…

…на закон всем глубоко плевать. А вот когда сила есть, то и закон появляется. Правда, силы, но это же ж мелочи.

- То, что дальше было… неправильно.

Ему тяжело признать.

- Господь не дал нам с женой детей. Тех, которые были бы живы. Да и жена скоро отошла в мир иной, пусть душа её будет спокойна…

Поскольку рядом никого не возникло, то, мыслю, та женщина и вправду упокоилась с миром.

- Но связь моя с Византией не оборвалась. Мне помогали, как я мыслил, исполнить мечту…

Он еще наверняка думал, что мечта эта – не только его мечта, а, так сказать, глобальная. Общественная даже.

- Но то, что делал я, многим пришлось не по нраву. Все больше появлялось тех, кто глядел на земли мои, желая взять их вместе со всеми богатствами. Заговорили, что не по праву занял я стол княжеский, что не вышел ни родом, ни… силой. Что городом, столь богатым, должен владеть иной…

И список иных, куда более достойных, надо полагать, наличествовал.

Что ж, весьма себе обыкновенная ситуация, если подумать.

- Тогда-то и обратился я к тем, кого полагал друзьями, за помощью. Я имел золото, которое готов был сменять на клинки. Но предложили мне иное… помощь. Чудо, которое будет явлено людям с тем, дабы показать силу истинной веры…

И князь согласился.

Кто ж в здравом-то уме откажется? От чуда-то? Пусть и идущего в нагрузку с истинной верой. Зато на золото и власть никто не покушается.

Пока.

- Те, кто прибыл, не показались мне грозными, однако от каждого из них исходила сила. Она наполняла тела их, будто вино сосуды. Также принесли они ларец драгоценный, в коем и покоилась святыня. Мне было сказано, что я получу помощь, но взамен на землях своих признаю лишь одну веру, а прочих богов, языческих, объявлю негодными. Что повергну идолов и предам капища забвению.

Нет, ну… в принципе понятно, что чудес совсем уж за бесплатно не бывает.

- Я ведь и сам верил… верил в Господа…

Только веры не хватило, чтобы с ведьмою не связываться.

- И видел во власти его, власти единой, пользу великую.

Тут не спорю, с точки зрения политики, надо полагать, выгоднее… или нет? В политике я разбираюсь не особо.

Ведьма качает головой…

- Мне были показаны кресты железные, числом два, вида самого обыкновенного. И сказано, что украшали ими доспех императора, и тогда-то, по воле его, щит в руках становился великим, способным защитить от стрел вражеских все войско. Меч же давал силу мечам всех…

В общем, вот тебе и секретное оружие, которое императору победу обеспечивало. Нет, все одно странно, что тот расстался…

- Правда… - тут князь несколько смутился. – Стало ясно, что кровь моя порчена. И что сам я не могу вздеть доспех…

Полозова кровь виной?

Ну да, тот, в ком четверть её, заговоренной, золотой, сутью от сути земли и Змея великого являющейся, вряд ли сумеет воспринять силу. Конфликт. И аллергическая реакция магического толку.

- Тогда было решено, что именно они и станут моей рукой. Разящей ли, оберегающей… и что мне надо лишь слушать и являть свою волю.

А порядок-то логичный.

Сперва внимательно слушаешь, что тебе говорят, а после уж волю являешь, чтоб с услышанным вдруг в противоречие не вступила.

- Мне сказано было, что они, Рыцари тайного ордена, коии изменены были кровью и Чашей, избрали меня для сотворения нового мира, царства Божия на земле…

А до масонов, если память не изменяет, не одна сотня лет. Хотя… они же ж не на пустом месте появились. Благо всех – такая штука, глубоко заманчивая, которая издревле умы будоражила.

- Крест один лег…

- Мне на грудь, - нарушила молчание ведьма.

- Он стал мечом, коий повинен был удержать тебя…

- А удержал всех, кто оказался в зоне поражения, - завершила я. – И дальше-то что? Мне что делать? Отпустить их?

- Если вытащить… приказать силе, то… они обретут свободу. И многие уйдут сами. Очень многие, - сказала ведьма, глядя на меня.

- Но не все?

- Не все, - подтвердила она. – И помни, что… это иной бог. Он… не любит подобных нам. И сила его…

Испепелит.

Я видела.

- Поэтому, - спрашиваю, сжимая ручку двери. – Они отказывались? Те, кто был до меня?

И понимаю сама.

Поэтому.

Зачем… столько лет, веков даже, покоя. Князь? Ведьма? Да сами они виноваты, если уж на то пошло. Люди? Людей жаль. Но себя еще жальче. Кому хочется умирать, когда жизнь – вот она.

Тихая.

Спокойная.

Прекрасная даже… и у меня быть может. Надо ручку отпустить, выпить воду и вернуться. Посмотреть на Люта. Сказать ему, что нет никакого проклятья.

И что будем жить дальше.

Просто жить.

Возможно, у нас завяжется-таки роман. Долгий ли, короткий, но будет… или не будет. Не так ли важно. Главное, я… я ведь знаю, кто я.

И что могу.

И я увижу, как помогает живая вода, возвращая жизнь Игнатьевой. Возможно, опять пойду искать сокровища с Горкой и Святой, и с Мором, и с княжичем, который точно не упустит подобного случая. Буду приходить к дубу.

К роднику.

Он поймет.

Все поймут… у меня ведь семья появилась. Странная донельзя, но… семья. Все равно. И жизнь. И я… зачем мне эта дверь вообще нужна?

Я ведь…

Я просто человек. А люди слабы. Им свойственно бояться запертых дверей и древних артефактов, особенно, если те хотят уничтожить. Только я зачем-то тяну эту треклятую дверь.

Гроза?

Кажется, небо её отложило тогда, в мире яви. Зато теперь её время пришло. Из-за двери пахнуло чернотой и грозовой тяжелой сыростью. Хлестнуло ветром по губам.

И слезами.

Небо тоже умеет плакать.

Шаг.

Сложнее всего сделать первый шаг. И оказаться по ту сторону. Но у меня хватает сил переступить порог. А потом дверь исчезает.

И