В номере, что мне попал в руки, была острая проза, повесть, в которой описывались происки спецслужб уже за кордоном, с намеком на руководителей «новой России». Кидались понты про «голубые» дела. Автор был из бесстрашных, работал явно под псевдонимом. Если эту художественную прозу оформить, как сведения, полученные из осведомленных источников, приложив видео и фото свидетельства, которые мы изготовим – специалисты у меня были – то шухер начнется жуткий: не доложить нельзя, и доложить страшно. С другой стороны – если такое пишут на Западе, то завтра будут писать дома. А выборы – не за горами. Это было главное – и у верхних, «бугров» бывают противники! Они должны уцепиться!

Журнал сравнительно свободно распространялся в европейских столицах. Я сначала отложил его, уж больно смелой мне показалась мысль использовать чисто художественный вымысел. Автор писал смачно, достоверно, со знанием дела, словно это были подлинные факты из первых рук! А вдруг? Художник угадывает то, что «не дано предугадать» даже разведслужбам! Тут-то меня и пробило: это и надо выдать за правду! За компромат, как говорят! За достоверную информацию, полученную прямо из коридоров власти! Вдвойне будет клево за хорошие бабки задвинуть им сведениия, которые можно раздобыть легально, была бы охота! Вот и послужит матушка литература хорошему делу! Молодец издатель, не побоялся! Молодец автор – в точку сочинил!

На роль связного для работы с «источником» мы наметили сутенера из «Абдуллы», его мне тоже очень хотелось проучить и подставить. Хотя с ним надо было держаться очень осторожно. Не дай Бог, он меня засечет. Ведь вывернулся он из той передряги, что я им устроил! Тертый.

Короче, Шарль сообщил нашим «друзьям», что есть серьезный человек, готовый поделиться кое-какими секретами за известные суммы: играет на скачках, здорово прогорел в последнее время. Они, разумеется, заинтересовались. Последнее время материалы, поставляемые Шарлем, вызывали все больше подозрений, новый источник был бы очень кстати. Они захотели с ним встретиться. Шарль объявил, что все идет только через «связного», человека из «Абдуллы». Они вздрогнули от арабского имени, но заглотили наживку в виде сутенера.

Ему, якобы, сведения передаст завсегдатай «Абдуллы», русский, пожелавший остаться неизвестным. Все, мол, документировано, видео, аудиокассеты и фотки. Все этоя брал на себя. Я на нарах запасся адресами таких мастеров снимать, лепить и клеить – только плати! Они сделают фотку, где будут Ворошилов и Буденный верхом на конях у постели умирающего Некрасова, как у Вагрича Бахчаняна.

Я сам, разумеется, еще усилил бдительность, не появлялся нигде поблизости от «книжников», действовал через Шарля. К «Абдулле», само собой, на пушечный выстрел не приближался. Обидно было спалиться после всех затрат.

Для начала мы заинтересовали сутенера деньгами. Потом подогрели – сказали, что копаем под русских. В конце концов, бар специализировался на русских раздолбаях! В нем разводили новых русских на наркоте, отлавливали лохов-туристов, приманивая на девочек, чистили командированную рвань под клофелин и водяру – лузеров, возомнивших себя под кайфом Крезами. Жиголо согласился.

Идея мне так понравилась, что я глаз не смыкал, все до подробностей раскладывал. Всем нашел роли, даже жене моего «Серого»! И парню из «Абдуллы» получалось и парево и мочилово! Он мне тоже слегка задолжал.

Дело приняло серьезный оборот, когда к «книжникам» подключился «Игрок», куратор из «Дубровского». Он рвался на рандеву, интересовался деталями. «Что, да почему?» «Почему так много просит?» «Мотивы источника?» Он сомневался. Сбивал цену? Но на хитрую задницу я уже приготовил хер с шурупом: мотив – кремлевский «источник» хотел сговориться с доверенными дицами тех, кого касался компромат, да они дают несерьезную цену. Он рискует жизнью, его ищут. Потому и просит много. Чтобы потом махнуть в Австралию, к кенгуру!

В качестве доказательств я снабдил жиголо букетом «сведений» из романа эмигранта, который скупо, но «выпукло» намекал на цвет новых «кремлевских тайн».

Должно сработать, рассудили мы. Конечно, шестерки из «Дубровского» десять раз почешут в затылке, но все-таки рискнут представить наверх доклад такого «жареного» содержания. И платить при всех раскладах будут!

Хозяевам наших мудозвонов наверняка тоже охота знать то, что им знать не положено. Пусть поломают голову, куда сливать добытый «спам». Им самим могла обойтись боком такая «информация». Все-таки их дело официально – коммерция! Но клюнуть они должны стопроцентно. Вдруг их начальству информация пригодится все же? Жареные факты очень укладывались в паззл, если подойти с позиции игрока, играющего против нынешних хозяев. А выборы на носу! Так что платить им придется! Потому что все так или иначе по новым временам на коммерцию и замыкается! Рано или поздно должен прозвучать этот возглас: «Снимай штаны, я – Дубровский!»

Мы придумали, что информацию наш жиголо будет продавать «по частям» – платите, тогда «продолжение следует», как в сериале.

Парень из «Абдуллы» сразу получил от нас хороший куш, потому включился в игру еще азартнее. Мы его еще распалили, когда раскрыли всю придумку: за сведениями к нему в «Абдуллу» должна приходить женщина, лучше жена «Серого» для прикрытия: он, дескать, привык иметь дела с женщинами, и такой контакт «не вызовет подозрений». Она должна приносить и деньги.

– Если ты ее трахнешь – оплата двойная! – пообещал я. Знал бы я, чем обернется для меня такое обещание. Жестокость родит жестокость, я это понял позже. Кто первый начал, теперь уж не найти. Ни Родину толком любить не получается, ни женщину!

Жиголо, услыхав про бабу, завелся с полоборота, теперь ему работа так нравилась, что уже его надо было держать за уздечку, чтоб не напахал!

Согласие и аванс принесла жена «Серого»!

– Как тебе она глянулась? – спросил я зачем-то. Знал бы я, что это была за баба, от всей затеи бы отказался. Но если б знал, где грохнусь, ходил бы с подушкой безопасности от «мерса».

– Окей! Лучшего я не смотрел. Среди русских она лучшее, что было для меня! – я передаю его арабско-французский язык, который понимают только люди такого сорта да те, кто попарился в казенном доме.

– Ты что, уже трахнул ее?

– Нет, но факну, уже мой джоб (работа).

Мне стало почему-то противно. Куда-то не туда я завернул. Захотелось дать обратный ход.

«Ну, скажи, скажи, зачем тебе нужно продолжать игру?» – пытал я себя. Ответа не было. За «книжниками» стояла уйма народу. Всем не отомстишь.

Я вдруг стал думать над этой проблемой, а это была именно проблема, хотя я и не люблю этого слова. Как получилось, что невинный роман с француженкой перерос в авантюру, перемоловшую всю мою жизнь? Ведь и идея мести пришла мне не сразу. Или она во мне зрела все эти годы?

Почему я воспользовался первой же возможностью поехать туда, где меня унизили? Зацепился за пустяк?

Просто такой тип покаяния? Не на словах, а конкретно.

Хорошо, я отомщу. Дальше?