– А ну, не подглядывать!

– Хорошо-хорошо.

Она снова зажмурилось. За спиной послышался щелчок открывшейся крышки.

– Долго еще? – в нетерпении произнесла Джессика. – Любопытно же.

– Еще чуть-чуть. – Билл взял ее за плечи и попросил: – А теперь сделай три шага вперед.

Она почувствовала руки Билла на своих плечах и послушно шагнула. Внезапно шею пощекотало что-то холодное.

– Ой, что это? – воскликнула девушка.

– Только не подглядывай! Еще секунду… Вот, теперь можно.

Джессика открыла глаза. Она стояла прямо перед зеркалом, в отражении которого на ее груди сверкало колье, усыпанное сотней больших и маленьких бриллиантов.

– Красотища! – Джессика ощупала украшение и с восторгом кинулась на шею Биллу. – Спасибо, милый, оно великолепно!

– Сегодня десятое декабря, твоему папе исполнилось бы ровно шестьдесят. Это мой маленький подарок.

– Да, уже почти три года прошло, как он умер в реальном мире, и два – во Фризиуме… – всхлипнула Джессика. – А я вишневый пирог купила. Мы всегда такой ели в его день рождения. Успеем?

– Конечно, часа полтора в запасе есть.

– Тогда наливай вино, а я зажгу свечи.

Когда приготовления были закончены, Билл поднял бокал.

– За твоего отца! За того, кто подарил мне и миру тебя! За человека, который сделал нашу жизнь такой, какая она есть сейчас!

– За папу!

– Если бы не то послание, мы бы никогда не закончили расследование. Столько всего перерыли и…

– Смотри, кажется, новости начинаются. – Джессика кивнула на телевизор, в котором беззвучно мелькали картинки.

– А что их смотреть – в них участвовать нужно, – махнул рукой Билл.

– Шутник. – Джессика улыбнулась и прибавила звук.

На экране за густыми хлопьями снега рыжели кирпичи стокгольмской ратуши. На ступеньках репортер энергично размахивал руками и быстро говорил:

«…Даже этот снегопад не помешал огромному количеству людей собраться в самом сердце шведской столицы. Сегодня день Нобеля, и с вами снова я, Тим Эллиот. Три года назад я рассказывал о необычном событии, которое никогда не повторится. Тогда доктору Малколму Фризу вручили премию по трем дисциплинам. К счастью, я ошибался: сегодня это достижение превзошел еще один гениальный человек, которого комитет признал достойным получить награду сразу во всех четырех номинациях, вручаемых здесь! Я говорю об Уильяме Фрэнке Дайсоне! Да-да, вы не ослышались – это сын того самого знаменитого миллиардера…»

Джессика заметила, что при упоминании об отце Билл поморщился. Переживает. Как же жаль, что ей не пришлось узнать сэра Роберта поближе – в обычной жизни, а не как знаменитость, рабочий материал для газетной статьи.

«…кроме ярких достижений в науке, – летело из динамиков», – Уильям Дайсон прославился активным участием в политической жизни и учреждением грантов, ставших за последний год довольно престижными. Они носят имя его отца – сэра Роберта Дайсона, и направлены на поддержание молодых ученых всего мира. Сейчас Уильям возглавляет Институт глобального здоровья. Владельцем этого учреждения до самого момента своего таинственного исчезновения являлся Малколм Фриз. Именно в стенах этого института доктор совершил львиную долю своих открытий. Удивительно, насколько мудро поступило провидение, сделав наследником великого ученого другого выдающегося человека – Уильяма Фрэнка Дайсона…»

– Не то чтобы провидение, а все-таки твой отец. – Билл с улыбкой посмотрел на Джессику.

– И не только институт в наследство от Фриза достался, – усмехнувшись, ответила она.

«…Буквально через пару часов номинант появится здесь со своей невестой, – продолжал энергично жестикулировать репортер, – популярной журналисткой, неотразимой Джессикой Трекер! Все знают ее историю, историю современной Золушки. Она лишилась отца, потеряла работу, чуть не умерла в больнице, как утверждают слухи, но смогла перебороть все несчастья. Внезапно разбогатев, мисс Трекер выкупила газету, из которой ее уволили, развила бизнес и в результате стала владелицей самой мощной медиаимперии в Соединенном Королевстве…»

– И не только медиаимперии, – передразнил Джессику Билл. – Надеюсь, в ближайшее время все остальное не всплывет, а то твоя подруга Рози слишком рьяно идет по пятам со своими журналистскими расследованиями. Неймется ей разгадать причину такого везения. Похоже, пора попросить познакомиться с ней нашего нового друга Майкла Блантора.

Джессика оторвалась от экрана и задумчиво посмотрела в окно. Рози… Неужели она так любила этого Кейси, что никак не может простить его увольнения? Или просто завидует? Ну, ничего. Как она тогда говорила? «Святых людей нет, каждый имеет свою цену»?

– Не нужно Блантора. С кем-кем, а уж с ней я смогу сама разобраться.

Мысль о Рози никак не выходила из головы. «Посмотрим, где будет твой хваленый идеализм через пару-тройку лет…» Так, кажется, звучала ее обидная фраза, от несправедливости которой Джессике тогда хотелось зареветь. Неужели Рози права? Неужели нужно только подглядеть краешек другого, радужного будущего, каким оно может стать, если что-то сделать вопреки себе, – и все?

– Отлично, одной проблемой меньше. Мы должны воспользоваться даром твоего отца, и никакие призраки прошлого нам не помешают. – Билл яростно рубанул ладонью воздух.

Джессика кивнула.

«Боже, папа, какой подарок ты сделал! Такой шанс выпадает только раз в жизни!» – промелькнуло в ее голове.

– Такой шанс выпадает только раз… – шепотом повторила она. С минуту Джессика молча смотрела на жениха, а потом вдруг спросила: – Билли, ты думаешь, отец не перевернется в гробу, узнав, как мы распорядились его информацией?

– Естественно, нет! Он любил тебя и желал только лучшего. Неправильно пускать псу под хвост дело, ради которого он отдал свою жизнь.

– Думаешь, папа хотел именно этого? Ведь одним махом мы могли уничтожить и адскую систему Фриза, и даже память о ней! Нужно было только сообщить обо всем миру. Или не уничтожить. Может, человечество нашло бы способ, как воспользоваться Фризиумом на благо всем. А мы его лишь для себя приспособили, для личного пользования.

– На благо всем… Ну-ну. Разве ты до сих пор не поняла, как люди устроены? Не мы, так кто-нибудь другой обязательно бы подмял систему под себя. А что хотел Алан? Ты же сама говорила, что он обещал оставить после себя сюрприз. Оставить именно тебе. Не каким-то абстрактным людям, не человечеству, а своей дочери. Не мог же он иметь в виду какие-то жалкие сто тысяч фунтов?

Пожалуй, Билли прав. А может… Да какая, в конце концов, разница, разве они не заслужили счастья после всего пережитого?

На лице Джессики заиграла улыбка, и она вновь перевела взгляд на огоньки королевского дворца за окном…