На углу проспекта Давыдова, у самого бульвара, находился второй банк – «Бессарабия». Массивное здание также с огромными окнами и импозантным входом. Когда в Болграде установилась советская власть, сюда переместился Дом Красной Армии – ДКА.

С Изабеллой Юрий опять встретился случайно. Она изменилась, но оставалась такой же интересной внешне, приветливой, перестала, как прежде, куда-то спешить. Наступили другие времена. Но она ни словом не обмолвилась о переменах в жизни. В городе знали, что всё имущество помещика Давыдова национализировано, загородная вилла с виноградниками и с посевными землями превращена в совхоз, который получил имя Суворова.

Постепенно встречи Юрия с Изабеллой участились. После того как не стало иллюзиона Фишерова, новые фильмы можно было увидеть только в ДКА, куда Юрий был вхож. Он пригласил Изабеллу посмотреть нашумевший в городе фильм «Путёвка в жизнь». Изабелла помедлила с ответом. Он догадался: при румынах это здание принадлежало дедушке Изабеллы, помещику Давыдову. Помолчав, Изабелла согласилась составить компанию.

Он был очарован картиной, спутница помалкивала, но чувствовалось, что настроение у неё минорное.

Проводил её домой. Жила Изабелла с бабушкой и сестрёнкой в снятой где-то на окраине города хибаре с камышовой крышей. Из шикарного дома их выселили.

Не доходя до дома, Изабелла остановилась. Он слегка поцеловал её в щёчку. В ответ она с испугу так громко ахнула, что он отскочил, как ошпаренный. Попросил прощения.

Чувствовалось, что Изабелла вне себя. Он повторно извинился, словно совершил нечто недозволенное. Изабелла кинулась бежать. Он смотрел ей вслед, пока она не свернула во двор невзрачного дома. Стало быть, она и её родные находились примерно в таком же материальном положении, как Юрий с матерью. Но у него на горизонте забрезжили обнадёживающие перспективы, обещавшие неплохую жизнь.

Вскоре встречи Юрия с Изабеллой возобновились. По её инициативе. Самого старика Давыдова Юрий однажды случайно увидел во дворе склада, превращённого в тюрьму и поэтому огороженного колючей проволокой и охраняемого двумя часовыми.

Юрий рассказал об этом Изабелле. Заметил в её глазах слёзы. Она поинтересовалась, как выглядит дедушка? Юрий признался, что видел его издали. Он сидел с кем-то на скамейке.

– Наверное, беседовали… У меня туда нет доступа. Один из моих складов соседствует с этой «зоной». Пожалуй, это всё, что могу сказать.

Во время очередной встречи Изабелла вновь поинтересовалась, удалось ли увидеть дедушку.

– Бабушка очень переживает, – призналась она.

– К сожалению, не удалось. Возможно, был в здании, – ответил Юрий.

Между тем он слышал, что часть заключенных куда-то увезли военные. Но он умолчал об этом, чтобы не расстраивать внучку бывшего помещика.

Именно в это время между ними начали возникать необычные чувства, похожие на влечение друг к другу. Как-то при встрече Изабелла вдруг, к удивлению Юрия, намекнула, что хотела бы познакомиться с его матерью. Однако к себе не только не приглашала, но и, когда он её провожал, убегала за полквартала до дома.

Это обстоятельство озадачивало парня. Он чувствовал, что встречи носят несколько странный характер. Полагал, что Изабелла чего-то выжидает. Навязывать себя было не в его характере. Давали себя знать социальная разница и «прошлое».

Однако при случайных встречах она радостно спешила к нему. Это были счастливые мгновения для Юрия. Его всё больше тянуло к ней. И всё же, когда он задумывался об их отношениях, то говорил себе: «Куда ты лезешь? Надо кончать! Разочарование непременно последует».

В один из ближайших дней Юрию по долгу службы вновь пришлось побывать на бывшем складе алкогольных напитков, где в одной из его частей размещалась местная тюрьма. Он увидел, что заключенных стало намного меньше.

Неожиданно за колючей проволокой он приметил своего бывшего «просика» Савву Селихова, сидевшего в укромном углу двора на каменном валуне. Настроение у Юрия испортилось.

Он помнил, что в последнюю встречу Савва Варфоломеевич был при стареньких поблекших красных лампасах, на груди висели два Георгиевских креста. Теперь лампасы он, очевидно, спорол. А где награды? Стало жаль старика.

Вечером, строго по секрету, он рассказал об этом матери. Она всплеснула руками:

– Его-то за что?

Юрий попросил мать успокоиться и никому об этом ни говорить.

– Таковы, очевидно, порядки, – грустно подытожил он. – Остаётся только сожалеть, что и здесь, выходит, случаются беды с заслуженными людьми. Мы ничем, к сожалению, не можем помочь. Я пытался замолвить за него словечко, но ничего путного не услышал в ответ. Больше ничего не могу. Посмотрим, что будет дальше. А пока никому ни слова! Прошу тебя.

Соседями Котельниковых по общему коридору были вечно мрачный Смилянный и семья портного Бравермана, слывшего любителем острот и анекдотов. При встречах со Смилянным Браверман приветствовал его усмешкой и неизменным: «Добрый вечер!» В любое время дня. Намеренно.

В ответ Смилянный бывало буркнет: «Драсти!» Однако портной, как истинный джентльмен, продолжал при встречах приветствовать его своим «добрый вечер!»

Но однажды, когда портной в полдень, встретив Смилянного, в который уже раз поздоровался этими словами, тот не выдержал:

– Какого чёрта вы всегда так здороваетесь, будто стоит глубокая ночь! Время-то обеденное, и солнце во всю светит, а вы лезете со своим «добрый вечер!»

Портной оживился:

– Слава богу, я пока ещё в своем уме. Но когда вижу голубой цвет фуражки на вашей умнейшей голове, у меня становится темно в глазах.

Будто ночь непроглядная наступила. Чтоб я так был здоров! Потому и здороваюсь с вами: «Добрый вечер…»

Даже Юрий при виде Смилянного в форменной фуражке с трудом удерживался от улыбки. Он рассказал об этом матери и рассмеялся.

– Смеёшься? Ну-ну… Этого портного подняли ночью с семьёй и куда-то увезли. А квартиру опечатали! Вот тебе и «добрый вечер».

В горсовете председатель Пашков спросил Юру:

– Был там? В «КВЖД»?

Оба рассмеялись. Теперь они так называли учреждение в бывшем отеле «Париж»…

– А как же! – ответил Юрий. – Симпатичный товарищ Горожанин сначала удивился, почему я не сдал изъятый мною у румын револьвер, а когда узнал, что у меня ключи от амбаров и складов, промолчал. Потом предложил помогать в работе не на дальней ветке КВЖД, а в городском отделе НКВД. Я, конечно, согласился. Правда, не знаю, чем буду заниматься.

– Постепенно узнаешь. – заметил Пашков, – Во всяком случае, правильно сделал, что согласился. Поймёшь, что к чему.

Во время одной из встреч Юрия с начальником городского отдела НКВД Горожаниным вошёл старший лейтенант в фуражке с зелёным верхом. Поздоровался, назвал себя: