— Не сомневаюсь, что против вас будет Ралф Эллиот.

* * *

— Так, значит, республиканцы в конце концов одобрили Барбару Хантер? — спросил Флетчер.

— Только потому, что больше никто не хотел баллотироваться против тебя, — сообщил Джимми, — когда все узнали, что ты в опросах общественного мнения лидируешь на девять пунктов.

— Я слышал, они просили Ралфа Эллиота выставить свою кандидатуру, но он ответил, что не вправе баллотироваться, пока он в разгаре борьбы за приобретение контрольного пакета акций банка Рассела.

— Хорошая отговорка! — воскликнул Джимми. — Этот человек нипочём не выставит свою кандидатуру, если не будет знать наверняка, что победит тебя. Ты вчера видел его по телевизору?

— Да, — вздохнул Флетчер, — и если бы я не знал Эллиота, то мог бы поверить его заверению: «Будьте уверены в своём будущем, вступая в самый крупный, надёжный и уважаемый банк в штате». Он не потерял своей прежней обольстительности. Я только надеюсь, что твой отец этому не поддался.

— Нет, Гарри уже обещал свой один процент Тому Расселу, и он всем советует сделать то же самое, хотя он был совершенно потрясён, когда я ему сказал, сколько теперь стоят его акции.

Флетчер засмеялся.

— Я вижу, финансовые корреспонденты думают, что обе стороны сейчас имеют по сорок процентов, а до того, как истечёт срок предложенного слияния банков, остаётся всего неделя.

— Да, это будет трудная борьба.

— Я только надеюсь, что Том Рассел понимает, насколько она будет грязная, раз в неё ввязался Ралф Эллиот.

— Я всё им разъяснил как только мог, — тихо произнёс Джимми.

* * *

— Когда это было разослано? — спросил Нат, когда всё правление изучило последнее официальное послание, которое банк Фэйрчайлда отправил всем держателям акций.

— Оно датировано вчерашним числом, — сообщил Логан. — Это означает, что у нас для ответа остаются три дня, но, боюсь, к тому времени, вред уже будет нанесён.

— Даже я не поверил бы, что Эллиот способен пасть так низко, — сказал Том, изучив послание, подписанное Марри Голдблатом:

«То, чего вы не знали о Натаниэле Картрайте, главном управляющем банка Рассела:

Мистер Картрайт не родился и не вырос в Хартфорде.

Мистеру Картрайту отказали в приёме в Йельский университет, потому что он сплутовал на вступительном экзамене.

Мистер Картрайт ушёл из Коннектикутского университета, не получив диплома.

Мистер Картрайт был уволен из банка Моргана за то, что потерял для банка 500 тысяч долларов.

Мистер Картрайт женат на кореянке, чья семья сражалась против американцев во время войны в Корее.

Мистер Картрайт, после увольнения из банка Моргана, смог найти работу только потому, что его друг случайно был председателем правления банка Рассела.

Доверьте свои акции банку Фэйрчайлда: знайте точно, что ваше будущее прочно».

— Вот вариант, который я предлагаю сегодня же разослать срочной почтой, — сказал Логан, — и тогда у банка Фэйрчайлда не останется времени для ответа.

Он положил перед каждым членом правления листок, на котором было напечатано:

«То, что вы должны знать о Нате Картрайте, главном управляющем банка Рассела:

Нат родился и вырос в Коннектикуте.

Нат был награждён орденом Почёта за службу во Вьетнаме.

Нат с отличием закончил колледж Гарвардского университета, после чего закончил Гарвардский факультет бизнеса.

Нат подал в отставку из банка Моргана после того, как заработал для банка больше миллиона долларов.

За девять лет работы главным управляющим банка Рассела он увеличил прибыли банка в четыре раза.

Жена Ната — профессор статистики Коннектикутского университета, и её отец был сержантом американской морской пехоты в Корее.

Оставайтесь в банке Рассела: он заботится о вас и ваших деньгах».

— Могу я сразу же это обнародовать? — спросил Логан.

— Нет, — ответил Нат и разорвал бумагу; с полминуты помолчав, он добавил: — Разозлить меня нелегко, но сейчас я намерен покончить с Эллиотом раз и навсегда, так что внимательно слушайте, что я вам скажу.

Через двадцать минут Том решился сделать первое замечание:

— Это будет чертовски рискованно.

— Почему? — спросил Нат. — Если мой план провалится, мы все станем мультимиллионерами, а если он удастся, то мы возьмём под свой контроль крупнейший банк в штате.

* * *

— Папа — в ярости, — сообщил Джимми.

— Но почему? — спросил Флетчер. — Ведь я победил.

— В том-то и беда! Ты победил с перевесом в двенадцать тысяч голосов, что было крайне нетактично, — заметил Джимми. — А папа за двадцать восемь лет лишь однажды победил с перевесом в одиннадцать тысяч голосов, и это было в том году, когда Барри Голдуотер баллотировался в президенты Соединённых Штатов.

— Спасибо за предупреждение, — сказал Флетчер. — Я, пожалуй, пропущу пару воскресных обедов.

— Нет, не пропускай, потому что теперь — твоя очередь узнать, как он за одну ночь заработал миллион.

— Да, Энни меня предупредила, что он продал свои акции банка Рассела. А я-то думал, что он дал зарок не продавать их банку Фэйрчайлда ни за какую цену.

— Да, он дал такой зарок, и он бы его выполнил, но за день до того, как продажа должна была закрыться и акции дошли до семи долларов десяти центов за каждую, ему позвонил Том Рассел и посоветовал ему их продать. Он даже посоветовал напрямую связаться с Ралфом Эллиотом, чтобы сделка состоялась быстро.

— Он что-то задумал, — сказал Флетчер. — Ну, просто не мог Том Рассел посоветовать твоему отцу иметь дело с Ралфом Эллиотом, если в этой саге не начинается какая-то новая глава. — Джимми промолчал. — Значит, мы можем предположить, что Фэйрчайлд обеспечил себе больше пятидесяти процентов акций?

— Этот вопрос я задал Логану, но он объяснил, что его клиент требует полной конфиденциальности, и поэтому он ничего не может сказать до понедельника, когда Комиссия по ценным бумагам и биржам опубликует официальные цифры.

* * *

— Кто «за»? — спросил председатель.

Все подняли руки, хотя Джулия мгновение колебалась.

— Значит, единогласно, — объявил Том и, повернувшись к Нату, добавил: — Может быть, ты объяснишь нам, что будет дальше?

— Конечно, — сказал Нат. — Сегодня в десять часов утра Комиссия по ценным бумагам и биржам объявит, что Фэйрчайлд не сумел взять под свой контроль банк Рассела.

— Какой процент акций у них будет? — спросила Джулия.

— В полночь в субботу у них было сорок семь и восемьдесят девять десятых процента, и, может быть, в воскресенье они наберут ещё немного акций, хотя я в этом сомневаюсь.