Сеньор де Агилар снова заглянул ей в глаза, словно хотел поймать на лжи, но сам при этом так тепло улыбнулся, что Эмбер едва не прожгла дыру в полу, так сильно её это смутило. И его близость, и прикосновение руки, и это искреннее участие, такое для неё непривычное, а больше всего смутила собственная ложь, за которую ей было стыдно, и от всего этого сделалось почти что дурно.

Да неужели же ей стыдно за то, что она ему врёт?! И стыдно за то, что ей стыдно за свою ложь! А ведь перед ней сын врага, виновного во всём, что произошло с её семьей, но она стоит и млеет от его близости и стыдится собственной лжи!

Ой, ду−ура!

И, кажется, она совсем запуталась в своём отношении к сеньору де Агилару, потому что хотела бы его ненавидеть, быть холодной, равнодушной и безучастной, а вместо этого…

… она ему даже сочувствовала! И чёрт бы её побрал, но его забота была такой приятной, что вышибала всю почву из-под ног.

О ней давно никто так не заботился. Никто за неё не переживал. Она одна в этом мире. Совершенно одна! И она так отвыкла от подобных чувств!

Как она могла так запутаться?!

− Нет, конечно, сеньор! Мне бы и в голову не пришло вас обманывать! Клянусь! Вы очень заботливый и добрый, и…

Она опустила взгляд, и в комнате наступила тишина. Густая тишина, в которой отчётливо повисла необходимость как-то пристойно закончить фразу.

— …и вообще, сеньор де Агилар! Всё это не стоит вашего внимания! — выдохнула она. — Подумаешь, небольшая лихорадка! Мы уже привыкли с сестрой… ко всему.

— Можешь называть меня просто сеньор Виго, — ответил сеньор де Агилар с улыбкой. — И пообещай, что, если вдруг тебе что-то понадобится, ты обязательно об этом попросишь.

— Обещаю, сеньор… Виго.

Кажется, в этот раз её подвёл голос. Он стал слишком… женским.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

— Хм…

Морис энергично зашелестел газетой и спросил, как ни в чём не бывало:

− Так ты сходил вчера в университет?

И Эмбер впервые была благодарна сыщику за этот, так вовремя заданный спасительный вопрос.

− Разумеется, эрр Морис, я даже сходил в серпентарий, и сам убедился, что змея на месте и с ней ничего не случалось в ближайшее время, − торопливо ответила Эмбер и отошла к столу, вынырнув из хмельного тепла ауры сеньора Виго.

Сеньор Виго…

Даже это имя отозвалось чем-то тёплым внутри. И звучало оно мягко, куда лучше сеньора де Агилара.

− Эм-м-м, жаль. Жаль, − произнёс Морис, посмотрев на Эмерта поверх газеты. — Я думал: этот след не будет так уж бесполезен…

− Но! Я поговорил со смотрителем, и тот рассказал мне, что ядовитые змеи содержатся ещё на медицинском факультете при больнице Святого Себастьяна, − ответила Эмбер на явное разочарование сыщика. − Профессор Пералес пожертвовал туда часть университетской коллекции: пауков, скорпионов и змей. В том числе жараракусу и одну уруту. Там доктор Хуарес делает из их яда лекарства, что-то от болей в спине и ещё…

− Кто? — прервал Эмбер сеньор Виго и посмотрел внимательно в её лицо. — Доктор Хуарес? Ты не ослышался? Точно он?

− Н-нет, − пробормотала Эмбер, немного растерявшись, − в смысле, я не ослышался. Он так и сказал: доктор Хуарес.

− Ты знаешь этого доктора? — заинтересованно спросил Морис, откладывая газету.

− Знаю? Ну, разумеется, я его знаю! И даже видел его вчера здесь! Это наш семейный доктор маэстро Гаспар Хуарес!

− Так-так! — Морис встал и, засунув руки в карманы, принялся прохаживаться по комнате. — Доктор, значит? И какие у доктора могут быть мотивы? В завещании он не упоминался…

− Он старый друг семьи, и отец жертвовал немало денег на его исследования. Так что для него важнее, чтобы дон Алехандро был жив, − парировал сеньор Виго. — Не думаю, что он хотел навредить отцу, скорее бы, даже наоборот. Я же тебе говорил про эликсир. Я сам видел, как он остановил приступ.

− А вот то, что пёс странно себя вёл… Зная, что доктор имел доступ к ядам и змее, мне теперь это не кажется таким уж пустяком, — добавил Морис. — Собаки не глупы и чувствуют многие вещи. А уж по части нюха… Он разбил пузырьки с лекарствами? В лекарствах очень даже может содержаться яд.

− Ты хочешь сказать, доктор травит моего отца? А мотивы? — удивился сеньор Виго такому умозаключению.

− А мотивы не всегда лежат на поверхности, хефе! Но змея вполне в духе доктора, работающего с ядами, понятно, что он умеет с ней обращаться и не боится этого делать. Что ещё мы знаем маэстро Хуаресе? А чего не знаем? — Морис поднял вверх палец. − У него есть причины, чтобы недолюбливать сеньориту Оливию или хотеть ей навредить?

− Он лечил её ещё в детстве! Конечно, нет!

− Но, вообще-то стоит сначала проверить, на месте ли змея в больнице Святого Себастьяна. И, разумеется, спрашивать об этом нужно не у доктора! — воскликнул Морис. — И если змея пропала, то вот у нас появится и первый подозреваемый. А если нет, то будем искать дальше.

− Мы не можем бросить на доктора тень подозрений без доказательств, − остановил энтузиазм сыщика сеньор Виго. — Доктор Гаспар из уважаемой семьи, он идальго, и оскорбление чести — это дуэль. И если ты не хочешь воспользоваться той шпагой, которую я привёз, то нужно быть уверенным во всём и очень осторожным в обвинениях.

− Идальго? Чёрт! — буркнул Морис. — Это вам не Средний Запад, я понял.

− К тому же, я сам вчера видел, как подействовал на отца его эликсир и остановил приступ. Это ли не доказательство? Он даже мне хотел помочь, — криво усмехнулся Виго и потёр висок. — Но его лавандовые капли слишком слабое средство.

− Что же, тогда выясним, на месте ли ещё змея в его больнице. А затем… − Морис понизил голос и добавил тише: − Стоит всё-таки незаметно проверить содержимое всех пузырьков с лекарствами. А заодно и узнать, что было в стакане с ромом дона Алехандро. Надеюсь, маэстро Пласидо не оплошал, и результаты уже должны быть, верно?

Морис схватил бумагу и карандаш, принялся что-то записывать и цеплять на стену. Эмбер увидела, что там уже висит несколько испещрённых записями листов и даже несколько портретов. Но она сделала вид, что её это не интересует.

Потом, всё потом. Позже она