Почему пытались?! Потому что это бассейн в доме его отца, и чаще всего мы там не плавали. А преодолевали страхи. Заполняя воспоминания о падении, новыми, более яркими и запоминающимися эмоциями.

Когда нахожусь в бассейне, как могу вспоминать падение, когда Гордей меня прижимает к бортику и так страстно целует? С каждым новым заходом, он заходил всё дальше и глубже. И это я сейчас не о глубине. Даже сейчас, когда вспоминаю нашу страсть там, между ногами начинается пожар. Думаю, надо его потушить, как можно скорее. Как раз Ане время спать, после обеда.

Как только Гордей уносит Аню в детскую улаживать, я иду в спальню и надеваю новый красный комплект белья. Я недавно была лицом этой новой фирмы, и теперь у меня целая коллекция их белья. Одеваю сверху прозрачный пеньюар, и иду на кухню в таком виде. Пока жду возвращения мужа, мою посуду.

Гордей возвращается быстро. Но так и останавливается в проёме двери.

— Ого, ничего себе. Теперь, чтоб всегда мыла посуду в таком виде.

Его довольный оскал, говорит сам за себя. А пожар в глазах. О, боги, держите меня.

Он становится сзади меня, и помогает мыть посуду. Его бедра сильнее вжимаются в мои, а плечи ограничивают движения.

— Я бы всю жизнь так мыл с тобой, — мычит муж в шею.

— Только посуду мыл, и всё? — флиртуя, напеваю я.

— Ох, не только.

Гордей убирает руки, и даже не вытерев их об полотенце, ныряет под мой пеньюар. Первыми стягивает трусики, а когда поднимается снова вверх, трогает руками сначала бёдра, а потом его руки перемещаются всё ближе и ближе к влагалищу.

— Мокрые… Почему не вытер, — верещу я.

— Тут не меньше мокро, — хрипит он мне в ухо, когда его пальцы размазывают мой секрет по ногам. Как же это возбуждает. Его голос. Руки. Тело. Он трётся своим членом об мою попку, при этом делает лёгкие движения вперёд. Как будто входит уже. Я стону. Вода с крана всё так же бежит, но я уже даже не пытаюсь мыть посуду. Пальцы мои крепко держатся за раковину, а глаза закрыты от удовольствия.

— Моя, черри… Каждый раз тащусь от того, как быстро ты начинаешь течь. Так бы и облизал тебя сейчас.

— А что мешает?! — стону я.

Гордей поворачивает меня лицом к себе, и садит на стол возле раковины. Ещё пару минут назад, на него мы складывали посуду, а сейчас она с треском летит на пол. Потому что теперь всё место занимает моя голая задница.

— Тише, Гордей, Аню разбудишь.

— Помнишь, я тебе когда-то говорил, что пусть привыкает спать под шум. Родители будут долго и много любить друг друга.

Когда Гордей стаёт передо мной на колени и начинает вылизывать меж ног, я уже не думаю ни о чём. Ни обитой посуде. Ни о том, что Матвей с минуты на минуту должен к нам заехать. Ни о том, что Аня может проснуться.

Все мои мысли, а вместе с ними и центр вселенной, находятся между ног. Гордей знает, как лизать и где нажать, что б я за короткие сроки взорвалась. А потом он поднимается на ноги, стягивает и пеньюар, и лифчик, и входит в меня.

— Обожаю трахать тебя голой. У тебя такое красивое тело. А грудь…

Он заваливает меня полностью на стол, и теперь ещё и кусает. Сначала живот, а потом добирается до груди. Соски превращаются в горошины, и моментально твердеют. Горский же всё равно лижет их и кусает. А потом он доходит до моих губ, и начинает и тут властвовать. Когда мой собственный вкус смешивает с его, гаснет сознание, а вся фокусировка направлена на соединение двух тел.

На всём моем теле слюна Гордея, и это ещё больше возбуждает. Ещё больше приносит кайфа и удовольствия. Его укусы, следы, что он раз за разом оставляет, разжигает моё пламя сильнее.

Гордей делает плавные движения во мне, в потом поднимает мои ноги себе на плечи, и входит уже глубже. Куда же ещё глубже?!

— Боже… Го-р-дей… — тяну его имя, сквозь хрипы и стоны. — Ещё… Да…

Его член, мне кажется, достаёт мне до лопаток. Он вгоняет его в меня сильнее и мощнее. И за секунду до того, как я взрываюсь, в дверь квартиры звонят. Но даже это не останавливает меня, и я громко и яростно кончаю.

Гордей же продолжает трахать меня, пока сам не кончает в меня. И я бы сейчас с ним об этом поговорила, поспорила, и наорала, но сил нет. А мне надо ещё привести себя в порядок, так как Матвей ждёт за дверью. И я уверена, как всегда поймет, чем мы тут занимались.

— Если что укол я сделала вчера, так что можешь не стараться, — говорю ему, пока собираю вещи на кухне. — И прежде, чем заводить брата на кухню, вытри всё тут.

— Ух, какая ты, когда злишься. Я бы с радостью ещё тебя трахнул. А на счёт укола я знаю.

Я скрываюсь за дверью ванной, когда Гордей уже идёт к входной двери.

— Да у вас тут вовсю несёт сексом, — горланит Матвей, как только входит в квартиру. — Невестка, ты уже надеюсь, оделась, а то, знаешь ли, твои формы и меня соблазняют, — орёт он на всю квартиру.

Ну, вот что за человек?! До сих пор шутит за ту ночь. Я уже и не злюсь на него. Ведь он на самом деле очень хорошим оказался.

Мы помирились с ним, как только он вернулся в страну. Я как раз вся на нервах была из-за нападения Тимура, а он… Он переживал за потерю любимой. Я долго готовилась к разговору с ним о ней, но однажды мы немного выпили, и он сам рассказал.

— Представляешь, я поспорил, что лишу её девственности. Каким же придурком надо быть, чтоб на подобное поспорить?! Два с половиной месяца добивался этого, но сам, же в первую встречу в неё влюбился. Как видишь, мы с братом, похожи в этом. Он в тебя с первого взгляда. Я в Мирославу. Вот только брат исправил ошибки, а я долго тянул. Когда же всё-таки решился, было поздно.

— Так что случилось между вами? Она узнала о споре?

— Да, узнала. Вся проблема в том, что она была помолвлена, на момент когда я спорил. А после того как узнала, что поспорил, через неделю вышла замуж. Я не смог этому