тупик и единственное, что он смог сейчас сделать - это пройти дальше в комнату, чтобы освободить проход и впустить сопровождавших его д’ардов.

Увидев трех крепких парней Майер лишь закатил глаза и сделал вялый жест рукой.

Послышался топот и из кухни в столовую вышло пять амбалов.

- Если начнем мериться силами - это ни к чему не приведет, - заключил Винсент, мы только потерям время, которого у нас и так осталось мало, - он вздохнул и вдруг обратился к Бии, - если ты так не хочешь расставаться со своим ардом - да будет так. Присаживайтесь оба, - он кивком указал на противоположную сторону своего стола, где, правда, стоял только один стул, - думаю, эта гора мышц у него не для красоты и он сможет поставить себе второй стул... А вот остальным придется уйти. И вашим и нашим.

- И для чего все это? - ответил за Бианку Гуннар.

- Может, я хочу исповедоваться тебе?

- Я не священник.

- А я хоть и не кающийся грешник, но имею, что сказать, - Майер постучал пальцами по столу, вглядываясь Гуну в глаза.

Тот же посмотрел на Бию. По ее лицу видно было: ей тоже все это не нравилось.

Но она также понимала и видела: каких-то других вариантов у них нет. Потому, собравшись, чудом урезонив тревожные мысли и взяв под узду волнение, она решительно кивнула Гуннару, призывая его послушать, что скажет Майер.

Гун был с ней солидарен. Впрочем, свиту он распустил нехотя и взглядом и жестами дал им понять: хоть они и уходят, но должны остаться рядом и быть начеку.

Амбалы Майера тоже покинули комнату.

Они остались втроем.

Глава 37 - 3

Бианка нерешительно села на стул против стола и, пока Гуннар не занял место рядом с ней, не решалась посмотреть муженьку в глаза.

Но когда любимый очутился возле нее, взял за руку, Биа ощутила себя куда более сильной, чем считала.

Она посмотрела на Майера прямо и увидела в его глазах злость, досаду и... Неужели это было сожаление?

С трудом верилось, что этот человек способен испытывать такие чувства.

Он заметно вздрогнул, будто бы испугавшись храбрости в ее взоре, и выговорил с неискренним осуждением:

- Я вижу вы двое подружились...

- Что ты хотел сказать? - осек его Гун.

- Что? Хм... Все довольно просто и очень тривиально, - он ухмыльнулся, хотя взгляд его остался тяжелым, - я хочу еще пожить.

- Ты много чего хотел и получил это, не так ли? - у Гуннара все внутри дрожало. Совсем недавно он готов был позволить Винсенту жить, готов был забыть о нем... Но теперь весь их план зависел от его души.

- А ты хотел узнать правду о смерти своей сестры.

Ответ Майера поразил и Бию и Гуна. Ведь Майер... Ведь он не знал, что заключал договор с ближайшим родственником Гарен. И не мог знать. Разве кто-то ему сказал...

- Знаешь. Вся ирония в том, что даже если бы ты получил мою душу - то ничего бы не узнал, - Винсент мерзко ухмыльнулся, - потому что я ничего не знаю.

Бианка почувствовала, как напрягся Гуннар, как он готов прямо сейчас вскочить и накинуться на должника, и потому крепче сжала его руку, удерживая от опрометчивых поступков.

- Вся ирония в том, что я в своей жизни действительно совершил одну ужасную, непростительную вещь, после которой плюнул на все и пустился во все тяжкие. Уничтожал, растаптывал, убивал... Не своими руками, конечно... - он пожал плечами, - но эта вещь - не смерть твоей сестры.

- Откуда ты знаешь, что Гарен...

Майер не дал Гуну договорить:

- В отличие от тебя, я разбираюсь в вопросе, прежде чем его решать.

На этот раз Гуннар не стерпел. Он вскочил и ударил руками по столу.

- Мне осточертели твои игры! - рыкнул он, - говори прямо!

Каким бы умным, хитрым и изворотливым не считал себя Винсент - сейчас ему пришлось вспомнить, что он еще и трус.

- Тебя обманули. Обманывали все это время, и я был частью ее плана. Но только частью, клянусь! - Майер выставил перед собой руки и судорожно замахал ими. Он будто бы и забыл, что где-то здесь еще оставались его амбалы, и что в случае чего за него будет кому вступиться.

В оправдание ему - Гуннар действительно выглядел сейчас грозно.

- Кто обманывал его? Ты сказал «она»? - Биа пристально всмотрелась в Винсента.

Казалось, только сейчас, когда Бианка повторила их, Гун в полной мере осознал слова Майера. Его обманули. И это была женщина. Список подозреваемых ограничился одной ардессой, и ему вдруг стало тошно.

Медленно он снова сел и выговорил повелительным тоном, будто общался не с врагом, а с непутевым слугой:

- Рассказывай.

- Хельга. Ее зовут Хельга. Не знаю, кто она тебе... - Винсент поежился, - по правде и не хочу знать. Я не хочу иметь с ней дело, я хочу вычеркнуть ее из своей жизни навсегда, - он был искренен: она ужасала его, она стала причиной его превращения из безобидного, хоть и не всегда честного торгоша в жестокого и властолюбивого главы компании. Она, вовсе не Гуннар, - в первый раз она пришла ко мне за ребенком. Второй раз она пришла за моей душой. Уже после нашей с тобой сделки.

- Ребенком? - Гун недоуменно мотнул головой.

- Ты вообще ничего не знаешь, да? - странно, но на этот раз в голосе Майера послышалось, скорее, удивление, нежели упрек, - у Гарен был ребенок. Дочь, - Гуннар остолбенел, глаза его округлились, руки так напряглись, что над мышцами взбухли вены. Но Винсент словно бы не заметил этого и продолжил рассказ, - не знаю, кто отец... Она приехала ко мне, когда уже была на позднем месяце. Попросила меня спрятать, сказала, что это связано с переворотом в Софирии... Ко мне потом приходили наемники оттуда, - Майер невзначай почесал сломанный нос. Их главарь, который не потрудился даже представиться, разбил ему все лицо, пытаясь выяснить, где Гарен и ребенок. Винсент ничего ему не сказал. Он считал это единственной хорошей вещью, которую сделал в жизни, - да и ребенок... - он сглотнул. Десять лет ушло у него, чтобы забыть ее имя и не вспоминать больше. Видно, получилось. Но сквозь силу