– Свиток можно уничтожить лишь с помощью магии. После провала адмирала Эбеле у меня оставались сомнения, но девчонка это подтвердила. Теперь, когда предсказательница в наших руках, осталось лишь заполучить свиток, чтобы она его уничтожила.

Сердце колотится где-то в горле. Я закрываю глаза, чтобы успокоиться.

– Она будет жить?

– Пока. – Отец проводит пальцем по кресту у лагеря предсказателей. Красные чернила кажутся густыми, как кровь.

– Возможно, так даже лучше, – вздыхает он. – Она убила Каэю. Быстрая смерть была бы милостью.

Я застываю на месте. Зажмуриваюсь. Пожалуй, даже слишком сильно.

– Ч-что? – заикаюсь я. – Девчонка призналась?

Хочу сказать больше, но каждое слово застревает в горле. Вспоминаю ненависть в глазах Каэи и ее последнее слово. Муха.

– Она созналась, что была в храме. – Отец говорит так, словно ответ очевиден. – Там нашли тело Каэи.

Он поднимает со стола маленький бирюзовый кристалл, испачканный в крови. От этого зрелища желудок сводит. Он подносит камень к свету.

– Что это? – спрашиваю я, хотя знаю ответ.

– Какой-то осадок. – Губы отца кривятся. – Муха оставила его на волосах Каэи. Он сжимает кристалл в кулаке, пока тот не рассыпается в пыль, оставив запах вина и железа.

Аромат души Каэи.

– Когда найдешь сестру, убей, – говорит отец скорее себе, нежели мне. – Я бы уничтожил тысячи, чтобы защитить вас, но не могу простить роли, которую она сыграла в смерти Каэи.

Стискиваю рукоять меча и с трудом киваю. Почти чувствую нож, вырезающий на спине «ПРЕДАТЕЛЬ».

– Прости. Я знаю… – Она была твоим солнцем. – Знаю… как много она для тебя значила.

Отец, обуреваемый чувствами, крутит кольцо:

– Адмирал не хотела ехать. Боялась, что случится нечто вроде этого.

– Думаю, разочаровать тебя она боялась больше, чем собственной смерти.

Мы все боимся этого. Всегда боялись. А я – больше, чем кто бы то ни было.

– Что ты с ней сделаешь? – спрашиваю я.

– С кем?

– С Зели.

Отец моргает.

Он забыл, что у нее есть имя.

– Сейчас там врач. Мы верим, что свиток у ее брата, и завтра используем девчонку как приманку. После того как пергамент окажется у нас, она его уничтожит.

– А потом? – допытываюсь я. – После того, как мы его уничтожим?

– Она умрет. – Отец снова поворачивается к карте, намечая дорогу. – Мы провезем ее труп по всей Орише, чтобы напомнить остальным, что бывает с мятежниками. А если откуда-нибудь потянет восстанием, тут же сотрем их в порошок.

– Но что, если есть другой выход? – говорю я и рассматриваю города на карте. – Что, если мы прислушаемся к их жалобам и используем девушку как посла? Это ее народ, люди, которых она любит. Можно использовать это, чтобы держать ее в подчинении. В нашей власти будет маг.

Каждое мое слово звучит как предательство, но отец не прерывает меня, и я продолжаю. Выбора нет. Нужно спасти Зели любой ценой.

– Я многое повидал в своем путешествии, отец, и теперь понимаю предсказателей. Если мы улучшим их положение, то избежим возможного бунта.

– Мой отец думал так же.

Дыхание перехватывает. Он никогда не упоминал о своей семье.

Все, что я знал о ней, – из слухов и перешептываний во дворце.

– Отец думал, можно положить конец репрессиям и создать лучшее королевство. Я согласился, но они убили его. И всех, кого я любил. – Отец кладет холодную ладонь мне на шею. – Верь мне, когда я говорю, что другого выхода нет. Ты видел, что поджигатель сотворил с их лагерем.

Собираю волю в кулак и киваю. Нет смысла спорить с королем. Тем более когда я вспоминаю о людях, вспыхнувших так быстро, что не успели даже закричать.

Хватка отца усиливается, причиняя боль.

– Запомни мои слова и выучи этот урок, пока не поздно.

Затем он делает шаг вперед и обнимает меня. Этот поступок так необычен, что заставляет меня вздрогнуть от неожиданности. Последний раз он обнимал меня так после того, как я, будучи еще ребенком, вонзил меч в спину Амари.

Мужчина, который способен ранить собственную сестру, может стать превосходным королем.

Тогда меня на секунду даже охватила гордость, счастье, пока Амари истекала кровью.

– Я в тебе сомневался. – Отец отступает назад. – Не думал, что справишься. Но ты спас Оришу, а значит станешь отличным королем.

Не в силах говорить, я киваю. Он возвращается к картам – видимо, со мной закончил.

Молча выхожу из комнаты.

Почувствуй, приказываю себе, почувствуй хоть что-нибудь. Отец дал мне все, о чем только можно было мечтать, – наконец признал, что я буду прекрасным королем.

Но, когда дверь закрывается, ноги подгибаются, и я опускаюсь на пол.

Пока Зели закована в цепи, это ничего не значит.

Жду, пока отец задремлет, и стражники покинут свой пост. Прячусь в тени.

Железная дверь скрипит, когда врач выходит из камеры. У него серое от напряжения лицо, одежда заляпана кровью. При виде этого моя решимость только крепнет.

Найди Зели. Спаси ее.

Бегу к двери и вставляю ключ в замочную скважину. Собираюсь с духом, хотя никогда не буду готов к тому, что сейчас увижу.

Зели висит, как безжизненная тряпичная кукла. Лохмотья, которые раньше были платьем, промокли от крови. Это зрелище разбивает мне сердце.

Отец думает, что маги – дикие звери.

Внутри борются стыд и гнев, пока я подбираю нужный ключ. Стараюсь не думать о магии, только о Зели. Расстегиваю кандалы на ее лодыжках и запястьях, освобождая от оков. Беру на руки и закрываю ей рот – приглушаю крики, когда она приходит в себя.

Волна боли накрывает меня. Вижу, как швы, которые наложил врач, расходятся, и Зели начинает истекать кровью.

– Я не чувствую ее, – хнычет она у меня на груди. Меняю положение рук, чтобы не касаться бинтов на спине.

– Ты сможешь, – пытаюсь успокоить Зели. О чем она, ради богов?

Ее разум словно огражден стеной, за которой вновь и вновь начинается пытка.

Я не ощущаю дуновения ветра и морского запаха. Не вижу ничего, кроме агонии. Она словно заперта в клетке собственной боли.

– Не надо. – Ее ногти впиваются в плечо, когда мы поднимаемся по пустой лестнице. – Я умираю. Оставь меня.

– Мы найдем целителя.

Сапоги стражников стучат за углом. Мы прячемся в пустой комнате, ожидая, когда отряд пройдет мимо. Зели морщится, стараясь не кричать. Я еще крепче прижимаю ее к груди.