убили, Гай. Я… — Марк схватился за голову. Это было куда сложнее объяснить, чем пережить, — Я сам не знаю, что там произошло, но он жив. Неделю назад он объявился в Городе и навел там такого шороху…

Меценат вздернул бровь, безмолвно требуя пояснений. Марк вздохнул, и принялся рассказывать.

Пока рабы в спешке паковали необходимые вещи, выкидывали скоропортящуюся еду и консервировали дом, Марк безостановочно говорил. С каждым его словом выражение лица Мецената менялось, а попытки как-то оправдать свое молчание оставили горький привкус подпорченных отношений.

Стоило Марку закончить свой рассказ, они молча вышли на улицу. Самые необходимые вещи уже были упакованы и погружены на лошадей. Рабы недоуменно разглядывали их — и Марк все никак не мог избавиться от ощущения, что они прикидывают, не убить ли их прямо здесь и сейчас, чтобы выслужиться перед Цезарем и заслужить себе свободу. Единственной возможной причиной промедления могло быть только то, что Цезарь никогда не приветствовал подобных расправ.

Меценат не обращал на рабов никакого внимания. Необычайно тихий и расстроенный, он с грустью смотрел на свой покинутый дом.

— Ну и что нам теперь делать? — сделав тяжелый вдох, Меценат наконец ожил.

Марк потряс головой, отгоняя непрошенные мысли, и твердо сказал:

— Бежать.

— Куда? — растерянно уточнил Меценат.

— Не знаю, — честно ответил Марк, забираясь на лошадь, — Пока не знаю.

Они успели рассориться со всеми. От войны с Антонием их отделяло только то, что ни они, ни он еще не были готовы. Война с Помпеем пусть и текла вяло, но все-таки текла. Единственным, с кем они не были в текущий момент не были на ножах, оставался Лабиен.

Но, Харон его забери, если ему хоть в какой-то степени импонировал этот вариант.

Он легонько стукнул лошадь ступнями по ребрам и натянул поводья, пуская ее галопом. Медлить было нельзя. Сзади раздался стук копыт. Меценат и несколько его доверенных рабов поравнялись с Марком.

Окруженные мрачным молчанием, они ехали прямо навстречу пугающей неизвестности.

Самозванец (Магнус V)

Лифт медленно ехал вверх. Номера этажей на экране уже давно не сменяли один другой, застряв на минус первом. Магнус молча разглядывал раздвижную дверь. Тишина давила на мозги, но с чего начать разговор, он не знал.

— Слушай, а нас не хватятся? — неожиданный вопрос Третьей избавил его от необходимости сочинять какой-то бред, лишь бы не молчать.

— Да кто нас может хватиться? — обернулся к ней Магнус, — Брось ты. Даже если мы на месяц пропадем, никто не заметит. В этом болоте все равно ничего не происходит.

Третья усмехнулась и заправила фиолетовую прядь волос за ухо.

— Кошмар какой-то, — помолчав, добавила она, — Никогда не думала, что даже в Фонде я буду просто протирать штаны за экранами системы видеонаблюдения.

Магнус хмыкнул:

— Знаешь, я когда-то только об этом и мечтал. Чтобы все от меня отстали и можно было наконец-то откинуться на спинку кресла, спокойно распивать чай всю рабочую смену и не париться. Бойся своих желаний, они имеют свойство сбываться.

Третья хохотнула:

— И правда.

Они помолчали. Тихо шурша, лифт продолжал исправно везти их на поверхность.

— Слушай, — Магнус закинул руку за голову и почесал затылок, — Я все хотел у тебя спросить, но никак не приходилось к слову…

— М-м-м? — Третья вскинула одну бровь вверх в немом вопросе.

— А как тебя на самом деле зовут? — скороговоркой выпалил Магнус.

— Третья, — без промедления, серьезно отозвалась она.

— Нет, — помотал головой он, — Не сейчас, а… Ну… На самом деле? По документам?

— А какое это имеет значение? — Третья подозрительно зыркнула на него.

Он тут же принялся искать оправдания:

— Ну… Не знаю, просто любопытно. Не часто встречаешь людей, которые представляются числительным вместо имени.

— Да, а я вот такая, уникальная, — хохотнула Третья.

Магнус попытался было найти что-нибудь, за что можно было бы зацепиться, чтобы продолжить этот разговор и как-то раскрутить ее на ответ, но ему не удалось обнаружить никаких зацепок.

Тишина давила на мозги. Комплекс располагался слишком глубоко под землей, а лифт, казалось, тащился наверх со скоростью черепахи с переломанными лапками.

— А почему именно “Третья”? — неожиданно для самого себя, в какой-то момент спросил Магнус и, поймав косой взгляд Третьей, тут же добавил, — Ну, то есть… Я раньше работал в полиции под прикрытием. Мне какие только преступники с какими только кличками не попадались, но, чтобы просто число вместо клички? Никогда.

— Ты думаешь, я преступница? — Третья хмыкнула и снова попыталась съехать с темы.

— Нет, нет, ты что? — энергично помотал головой Магнус, — Просто… У тебя очень странная кличка.

Третья смерила его оценивающим взглядом, прежде чем отвернуться к дверям и ответить, словно не обращаясь к нему вовсе:

— Это не кличка. Это мой старый позывной.

— Позывной? — удивленно переспросил Магнус.

— Не тупи, Густавссон, — хохотнула Третья, — Условное имя, которое используют, чтобы не кричать свои личные данные в общедоступные системы связи.

Магнус хмыкнул:

— Нет, я может и не гений, но уж точно не настолько тупой, чтобы этого не знать. Но откуда у тебя позывной?

Третья не спешила отвечать и вместо этого задумчиво разглядывала двери лифта в мельчайших подробностях. Пауза из просто неловкой быстро становилась ужасной — и Магнус начинал сомневаться в том, что этот разговор стоил того, чтобы его заводить в первую очередь.

Какая разница, кто кого как называет, в конце концов?

Только тогда, когда Магнус уже растерял всякую надежду получить хоть какой-то ответ, Третья неожиданно сказала:

— Я служила в мобильной опергруппе. Во время нашего последнего задания… — она замолчала. Ладони ее сжались в кулаки, — Все мои сослуживцы погибли. Я осталась последней. Меня комиссовали по состоянию психического здоровья. Нашим командиром был мой старший брат.

Последняя фраза, короткая, но емкая, стала нокаутирующим ударом под дых.

— Оу… — Магнус не нашелся что сказать и вместо этого просто подвинулся к ней и положил ей руку на плечо, — Мне жаль.

Третья шмыгнула носом:

— Да ладно. Это было давно. Я уже почти могу об этом говорить.

— А что случилось?

Вместо ответа она всхлипнула и помотала головой.

— Ладно, ладно, я понимаю, — быстро сдал назад Магнус. Рука его опустилась чуть ниже, и спустя несколько секунд он уже мягко обнимал ее за плечи.

Эта идиллия не продлилась долго. Еще раз всхлипнув, Третья дернула рукой, сбрасывая его ладонь с себя. Остаток пути они провели в гробовой тишине, под тенью тяжелых сомнений, сдавливавших воздух.

КПП встретил их сонливой негой. Лоренс дремал за столом у самой гермодвери, а остальных его коллег по смене даже не было видно.

Заслышав