Девушка с дырой в груди усмехнулась:

– Точнее, ты не стал бы задавать ей неудобные вопросы в тот момент, когда остров начал бы умирать.

– Или так, – Берти усмехнулся в ответ.

Еще несколько ажурных белокаменных зданий рухнуло. В чернильно-багряном небе красными полосами опадал закат. Сыщик сел на дно лодки и положил голову на колени собеседницы.

– Получается, второй отлив тоже устроила Элайяна, – вздохнул он. – Когда Морган не умер с первой попытки, она мгновенно организовала вторую. Но элементалям опять попалась другая жертва… А почему, собственно, происходит только одно убийство за раз?

– Иначе бы элементали не успевали вернуться в подводные пещеры за время отлива, – пояснила девушка. – Далеко идти. Долго.

– Боги-хранители, как прозаично! – засмеялся Берти. – Убийства по будильнику. Ну да. После второго отлива Эл поняла: тактика не работает. Интересно, как бы она поступила дальше, как бы все-таки избавилась от Гарвуса? Ей повезло, что Морган испугался и сам сбежал, бросив сердце, учеников и все такое прочее…

Девушка иронично подняла правую бровь.

Берти увидел это и застонал:

– Прах! Она все-таки убила его? Как говорится, без затей?

– Он пока еще жив.

– Тогда где он?

Девушка пальцами пробежалась по своим рукам, горлу, груди:

– Где-то здесь? Не знаю точно, – она пожала плечами. – Надо искать.

Берти выругался:

– Посмертно заявляю: я самый тупой спасатель всех миров. Лади не спас, Моргана не спас, Хейли не спас, иррин не спас… Кхм. Продолжать?

– Ты не обязан никого спасать, вообще-то.

– Но я хочу. Хотел. И тебя хотел бы спасти. Не думаю, что это честно: будить кого-то от многотысячелетнего сна затем, чтобы забрать его сердце! Нет чтоб завтраком накормить, приласкать, спросить «как дела» и выдать свежую газету… Добро пожаловать в современность и все такое, понимаешь?

Девушка засмеялась, потом пальцем кокетливо обвела дыру в груди.

– Завтрак не завтрак, – сказала она. – А угостить меня конфеткой ты можешь.

Сыщик послушно нашарил в кармане коробочку леденцов от Тиссы. Открыл ее и присвистнул:

– А это еще что? С каких пор они светятся?

Девушка подмигнула, взяла леденец и захрустела им. Берти под ее озорным взглядом сделал то же самое.

– Думаю, тебе еще рано умирать, Бертрам Голден-Халла, – сказала собеседница, поднимаясь со скамьи. – Спаси хотя бы парочку человек, чтобы было не так обидно, ладно?

Берти хотел ответить, но в этот момент девушка раскинула руки по сторонам – и огромная апокалиптическая волна, метров тридцать высотой, рубиново-темная, захлестнула и ее, и лодочку, и сыщика, и весь мир.

Ладислава еще никогда не бегала так быстро.

Она мчалась, перепрыгивая через трухлявые лесные бревна; оскальзывалась на подернутых инеем холмах; один раз чуть не наступила на семейство пушистых цырь, выползших на условное солнышко.

Она летела, задыхаясь от страха за Голден-Халлу, и самое жуткое, Найт не была уверена – правильно ли бежит. Она знала из расписания, что в это время целитель Ранкинс ведет углубленный полевой практикум по летунцам в Роще Небесного Крика, но не знала, сможет ли старый магистр помочь детективу.

Повторялась ситуация с первого урока по Сыскному Делу: на сей раз все было по-настоящему, но знаний от этого почему-то не прибавилось…

Когда раскрасневшаяся Ладислава ввалилась в крохотную кружевную беседку, где ее друзья-первокурсники учились управлять созревшими летунцами, магистр Ранкинс даже не сразу понял, что от него хочет «эт-т-та не в меру бодрая деф-фочка».

Лади откровенно похитила белобородого старичка с урока: под громкие аплодисменты удивившихся, но очень довольных адептов.

– Что, ты говоришь, мы будем делать? – силился расслышать Ранкинс, прижимая ладонь к волосатому уху.

– Жизнь человеческую спасать! Вы же целитель?!

– Ц-ц-целитель, да-да.

– Ну же, магистр Ранкинс, хороший мой, умоляю, двигайтесь уже! Правой-левой, правой-левой, вот! Жмыхова грибница! Вы зачем горшок с собой тащите?! Давайте его сюда!

Лади забрала у профессора горшочек с летунцовой рассадой и, чуть ли не взвалив магистра себе на плечи, усиленно-ускоренно потащила его обратно.

Найт до одури боялась, что они не успеют. До одури. Бледное, бескровное и какое-то потерянное лицо Голден-Халлы стояло у нее перед глазами, как кошмарный сон. И страшней всего было то, что это она привела его к этому состоянию. Может, Элайяна и сплела ментальные чары, но спусковой крючок по их самоуничтожению – вместе с сыщиком – нажала Найт.

– Давайте поторопимся, магистр, – процедила сквозь зубы девушка, поудобнее перехватывая и горшок, и целителя.

– К-к-какие пошли энергичные студенты! – продолжал удивляться тот.

* * *

Когда Берти открыл глаза после своего Штормового Путешествия За Грань, в реальном мире не прошло и пары минут. Классический ход сновидений… И предсмертных мечтаний, ага.

И чудес.

Первым делом детектив схватился за голову: почему-то казалось, там должна обнаружиться дырка, совсем как у Этерны в груди. Потом Берти затряс ногой: на нее, пока он валялся, наползло такое количество муравьев, что Голден-Халла почувствовал себя сладкой конфеткой.

А потом сыщик услышал знакомый лай вдалеке.

– Арчи! – рыжий подскочил, с радостью обнаружив, что координация и речевые функции при нем. Минимальная когнитивная деятельность вроде тоже была в порядке («Лицо своего первого дома помню; двадцать пять на тридцать умножить могу; vihrivildogo, vihrivildieash, vihrivildae…[3]»).

– ГАВ! – раздалось взволнованное из-за кустов. – Гав-гав!

Берти подбежал туда, раздвинул облетевшие ветки орешника и тихо охнул, увидев, как пес тащит из оврага большую черную птицу. Бездыханную. Тащит бережно, пусть и зубами схватив за потрепанное крыло.

– Это же Кори! Небо голубое, Арчи! А Моргана ты видел?

Пес совсем по-человечески отрицательно мотнул головой.

Берти опустился рядом с вороном. Краткий медицинский осмотр показал: Кори все-таки жив. Но плох. Слабое птичье сердце прощупывалось еле-еле, перья пахли паленым, лапки изредка вздрагивали. Ворон не двигался и не открывал глаза.