у меня какой-то червь в печени... не знаю точнее. *

*- цирроз печени. Как осложнение перенесенного гепатита, прим. авт.

- Но как же...

- Лекари и сами точнее не знают. С печенью сходятся. И говорят, что у меня в брюхе скапливается вода... якобы ее этот червь извергает.

- И ничего нельзя сделать?

- Можно. Умереть.

- Отец!

- Увы, Филиппо. Я ведь не просто так заговорил с тобой об этом. Нам предстоит серьезно готовить тебя к коронации. Я буду постепенно передавать тебе дела, буду помогать, но решения ты должен будешь принимать уже сам.

- Да, отец...

- А еще - у меня к тебе будет просьба.

- Какая?

- Адриенна СибЛевран.

- И?

- Мы говорили о семнадцати годах. Но ради такого... осенью ей будет шестнадцать. Вы можете заключить брак сейчас, а консумировать его потом.

- Я и так сдержу свое слово.

Филиппо Третий не улыбнулся. Хотя и очень хотелось.

Слово-слово... а где же дело? Ты же, сынок, словно флюгер, тобой эданна Ческа вертит, как подолом юбки! Сам не заметишь, как с прямого пути свернешь. И тогда Эрвлинов уже ничто не спасет. Вряд ли представится еще один такой случай...

Нет уж.

Пока Филиппо жив, он все сам проконтролирует.

- Знаю. Это чтобы я умер спокойно.

Сын заскрипел зубами, но спорить не стал.

- Я... хорошо. Осенью?

- Да.

- Так тому и быть. С твоего позволения, отец. Мне надо это обдумать...

Филиппо Третий кивнул и будущий Филиппо Четвертый покинул королевский кабинет. Увы, последующий действия его показали, что отец преотлично знает своего сына. Обдумывать ситуацию Филиппо направился к эданне Ческе.

***

- НЕНАВИЖУ!!!

Бутылка ударилась в стену, разлетелась на осколки, заляпала дорогую обивку вином. Алым, словно кровь.

Бабах!!!

И снова - БАХ!!!

Три бутылки легли в одно и то же место, глазомер у принца был хороший. А напиться не выходило. Вино лилось, как вода.

Оказывается, и так бывает.

Когда умирает отец.

Когда все плохо. Очень плохо...

Когда ничего нельзя исправить. Просто - ничего.

- Кого, любовь моя?

Естественно, не прадеда-подлеца. Не себя-дурака, нет... такие никогда не бывают виноватыми. Поэтому Филиппо выбрал самый лучший вариант.

- Адриенну СибЛевран! Мою невесту, мать ее... гадюку в перьях!

- Почему в перьях? - удивилась Ческа.

- Потому что летает, - вино все же брало свое. И Филиппо нес откровенную чушь, которая казалась ему жутко глубокомысленной.

- Адриенна летает? - удивилась Ческа.

- Нет. Она не летает... она просто приедет.

- К-куда?

- С-сюда, - как ему показалось очень смешно спародировал любовницу принц. - К-ко мне!

И прибавил несколько соленых морских словечек.

- Зачем?

- Жениться буду, - мрачно влил в себя остатки шестой бутылки Филиппо. - Отец сказал... дану Алессандру жалко.

- Бедненький мой... ты так страдаешь!

- Я... да, я страдаю!

Филиппо в этом и не сомневался. А что - у него нет повода для страдания?! Да у него вся жизнь - одно сплошное страдание! Поворачиваться не успеваешь!

На любимой женщине жениться нельзя, с проклятием разбирайся, корона, вот еще...

Ладно. Корона - это хорошо. И трон тоже. Но ведь остальное-то вообще жуть жуткая.... И в церковь с этим не пойдешь!

Предки, вот, попробовали, теперь расхлебываем всем потомством. Интересно, правда, кем стали потомки принцессы?

Хотя - нет. Не интересно. И не важно, и не нужно... к чему? Они от своей крови отказались, и ничего им не надо. И они никому не нужны... в глубине души принц очень завидовал той девушке.

Это надо иметь мужество... он бы не смог. Уйти из рода, отказаться, вот так поступить... неприятно осознавать, что у нее мужества намного больше. Ведь наверняка... зная отца, Филиппо ушел бы с пустыми руками, в неизвестность... если он правильно понял, та принцесса уходила к любимому человеку. Но это как же доверять надо!

А вот он никому довериться не может, даже любимой женщине.

Нельзяяааааааа...

Это ее попросту сломает. Или его сломает, или их отношения... власть в качестве клейстера Филиппо недооценивал, а Ческа не спешила его просвещать. Ни к чему.

Ну почему вот так!? Так несправедливо, жестоко, горько, омерзительно!?

Почему!?

За что!?

Как же он сейчас ненавидел - всех!

Сибеллинов, СибЛевранов... просто - всех! Что б вы, сволочи, попередохли! Мучительно! Как Алессандра! Она-то точно ни в чем не повинна, а вот...

Как же больно.

Как тоскливо...

Эданна Ческа сапоги с любовника лично стягивать не стала. Позвала лакеев, те и перетащили его высочество на кровать, и сапоги сняли, и часть одежды. Ческа укрыла его одеялом, морщась от запаха вина,, и улеглась рядом.

А что поделать?

Надо вытирать сопли, утешать... вот зачем ей еще один ребенок? Ей-ей, иногда и этого не знаешь, куда бы засунуть... и Адриенна СибЛевран.

Вот не было печали...

Ческа и своему отражению не созналась бы, но девушку она боялась. Только вот и у нее тоже выбора не было.

Глава 12

Мия (Лоренцо)

Динч волновалась.

Лоренцо... ее личный персональный Ангел - пропал. О его выступлении на Арене она была наслышана, а вот потом...

Потом он ушел - и пропал. То есть никто не знал, ни где он, ни что с ним...

Никто.

Ничего.

Бема-фрайя тоже не знала, и откровенно бесилась. Но если с Зеки-фрая можно было что-то спросить, он-то старался поддерживать хорошие отношения с жителями Ваффы, особенно с теми, от которых многое зависело, то Кемаль-бей...

Динч знала, что он в бешенстве.

Что он проиграл рабу. Причем проиграл и его свободу, и свободу своих жертв...

Что Ангел выстоял три боя на Арене.

Три. Боя. Подряд!

Это может понять только тот, кто сталкивался с подобным. Даже один бой - уже тяжело, особенно если противник...

Собака, лев, берсерк...

Кому-то и одного льва хватило бы. Да и собака не самый легкий противник, особенно такая, бойцовская.

Так что к Кемаль-бею никто с расспросами не лез - себе дороже. А вот куда делся Ангел?

Вроде как последний бой он выстоял, он победил, а потом... потом Кемаль-бей приказал его убить.

И Ангел убил два десятка его людей, а потом сам ушел с Арены. На своих ногах.

Ваффа гудела.

Ваффа шумела.

Ангел прочно стал героем Ваффы и если бы захотел, смог претендовать на звание почетного гражданина... ладно, такого здесь не было, но что-то близкое по смыслу -