Тут хоздвор крупного супермаркета. И Николаич из своего броника засек машущих тряпкой из окна второго этажа женщин. Его коробочка подъезжает поближе. Уверен, сейчас экипаж броника осматривает, есть или нет угроза. Вовку просят подъехать под окно. Для этого броник сдвигает в сторону неосторожно стоящий пикапчик, освобождая место. Вовка аккуратно притирает автобус поближе к стене.

На автобус шустро забирается Серега. Что меня удивляет, свой пулемет РПД вологодец таскает не снимая. И тут залез на крышу как обезьяна.

Пока Серега там наверху общается с тетками, мужики разбирают периметр на сектора. Николаич подходит к автобусу, задирает голову.

– И что там?

– Восемь женщин, работницы «Карусели» и двое со «Скорой». Прибежали сюда, похоже, когда жареным запахло. Потом отсюда было не уйти.

– Чего хотят?

– Чего? Да чтоб забрали их отсюда. Еда у них вышла уже, одна радость, что еще тепло и сортир с водой есть.

– Понятно. Мы харчами разжиться сможем?

– Сейчас спрошу.

С правой стороны цепочки охранения неторопливо хлопают пистолетные выстрелы, – видно, гость пожаловал… Из бывших покупателей.

– Отсюда через воротца можно залезть в овощной склад. А в основном товары в палеттах, на стеллажах. Оттуда их только погрузчиками снимать. Но в зале, тетки говорят, много мертвых.

– Хорошо, как их оттуда вывести?

– Лучше бы через окно. Они пытались выбраться по лестнице, но там обратившиеся сотрудники из мясного цеха. Очень быстрые. Опасно, похоже.

– Получается так, фаршу нажрались и пошустрели… Ясно. Кинь дамочкам канат, пусть там привяжут. Где воротца в овощной?

– Покажут, когда спустятся…

– Ишь хитрюги. Ну что, привязали?

– Похоже, да. Я пошел!

– Давай.

Теряем много времени, пока Сергей, деликатно обвязав веревкой очередную даму, спускает ее вслед за товарками на крышу автобуса, где ее принимают на руки михайловские из второй группы. А уж с автобуса их перетаскивают на стоящий рядом командирский броник. И только оттуда спасенные встают на землю, пред светлые очи Николаича.

Николаич сноровисто опрашивает теток одну за другой, причем он строг и выглядит как положено герою-спасателю. Поэтому никаких отговорок нет – тетки докладывают все внятно, без женских штучек.

Получается, что мы действительно можем загрузиться овощами, и, в общем, сравнительно безопасно – в хранилище холодно и темно, а зомби фрукты-овощи не жрут.

Меня как грузчика Николаич отвергает с негодованием. Во-первых, есть кому грузить и без меня. Во-вторых, михайловские и гарнизонники после возвращения опять сидеть на попе ровно будут, а нам еще в Петергоф переться. В-третьих, у лекаря руки трястись не должны. Короче, мне велено обеспечить охрану транспорта и пассажирок, а попутно узнать у теток со «Скорой» о наличии медикаментов.

Тетки стараются выложить все, что знают. С их слов, ключи были у начмеда. Они спешно набрасывают план помещений и с глубочайшим облегчением присоединяются к уже сидящим в автобусе.

Стрелять мне не приходится. Вылезший из люка броника Ильяс лениво и как бы нехотя разносит из АК с ПБ головы потихоньку подтягивающимся к нам зомби. Но делает он это так молниеносно, что мне и тем троим, кто остался на периметре, соваться нечего. Впрочем, ни опер, ни Вовка, ни Надежда – а именно их Николаич оставил в охране – не слишком опечалены такой отставкой.

Погрузка овощей идет полным ходом. Правда, и там дважды вспыхивала пальба.

Мельком глянув в ту сторону, замечаю картонные коробки и мешки-сетки, которые так и порхают из рук в руки.

Но вот погрузка заканчивается. В мебельном фургоне закрывают дверки, и команда шустро возвращается к машинам.

– Николаич, что там в зале? – фамильярно спрашивает Вовка.

– Получается так, что плохо все в зале. Мертвяков полно, и шустрых тоже. Вонь чудовищная. И самое паршивое – кто-то на погрузчике воткнулся в крайний стеллаж так удачно, что эти стеллажи как домино попадали. Со всеми товарами и палеттами. Там сейчас черт ногу сломит!

Николаич в сердцах сплевывает, залезает в броник, и мы катим до станции «Скорой помощи». Серега рассказывает, что овощи пожухли, но в дело годятся. Двери там заблокировали от зала, так что на пару приездов еще хватит. Радуется, что много нахапали коробок с яблоками – любит он яблоки, оказывается, но только зеленые, на манер симиренки.

В здание «Скорой помощи» идем опять же почти все. Тут не так много погибших, раненых обычно везут по больницам, а не на станцию. Медиков всего трое попалось, остальные из местных жителей. Поэтому зачистка идет достаточно просто. Сюрприз с сейфом – открыт и пуст.

Но тут ухмыляющийся Дима заявляет, что это не проблема. И действительно, отлучившись вместе с Вовкой буквально минут на пять, он возвращается с грязнючей сумкой. В сумке искомые ампулы.

– Видал такое. Понял, что наркоман посетил, а такой убегать далеко, чтобы вмазать, не будет. Так и оказалось. Не знаю, как он ключи раздобыл, но покусали его добротно. Злые вы, медики. Ну что-нибудь еще надо?

– Нет, пора возвращаться. Только ампулы к себе перекину, а то таскать такую зомбосумку… Тиф подцепить можно… Брюшной…

Уезжаем на погрузку семьи Овчинникова, став богаче на семь ампул промедола и на десять трентала. Про себя надеюсь, что не понадобятся они нашей группе.

Во дворе все по-старому. Разве что у БРДМ стоит и курит тот мужичок, которому передали на веревке ТТ. Его жена – полная женщина с одутловатым лицом, – сидит на сумке, привалясь спиной к колесу БРДМ. Значит, сумел вылезти. И жену выволок.

Замечаю, что упокоенных добавилось.

Мужичок суетливо подбегает к вылезшему из люка Николаичу. Трясет ему руку, что-то горячо говорит. Николаич кивает, и мы наконец-то приступаем к тому, ради чего, собственно, и ехали.

Немного хлопотно подсаживать людей в люк, но в целом терпимо. Вещей у них немного, пожилых всего шестеро, а один человек – грудничок. Всего шестнадцать живых душ.

Газом все же воняет. Но не так, как раньше, выдуло все же холодным воздухом.

Стрелять не пришлось. Хотя, перед тем как выводить людей, мы накидали на лестницу кучу мебели из квартир. Баррикада не пригодилась. Некому было через нее лезть.

Обратно ехали в жуткой теснотище. И, естественно, спасенные переругались друг с другом. Детонатором послужила та самая экзальтированная дама с третьего этажа. Вот мамка девочки с идиотским цветом волос всю дорогу вела себя образцово – сидела тихонько и хлопала глазами.

Михайловский патруль на въезде подчеркнуто точно исполнил свои обязанности – проверили всех на укушенность. А дальше по настоянию Николаича мы с ним исполнили ритуальный акт передачи Овчинникову его чад и домочадцев с рук на руки. Суровый комендант даже слезу пустил от радости, а вот супруга и бровью не повела. И мне почудились у нее на плечах не полковничьи призрачные погоны, как полагалось бы жене полковника (а на всех офицерских женах лежит отблеск чина мужа), а как минимум генеральские. Вполне могла бы его жена командовать пехотным каре, отбивающим штыками в нос конные кирасирские лавы… Но это я расфантазировался.