– Я хотел разобраться со всем этим.

Я нервно сглотнула.

– Разобраться с чем?

– Он дотронулся до тебя. Этот ублюдок дотронулся до тебя.

– Ты не мог. Джеймс, ты обещал мне, что не тронешь его.

– Я не обещал не трогать его. Я сказал тебе, что я сделаю. Я сказал, что разукрашу его физиономию. И именно это я и сделал.

– Ты сказал, что позвонишь Джо. Ты выбрал не тот способ разобраться.

– Он не должен был трогать тебя.

– Но он, наверное, сейчас уже у декана. Или подает на тебя заявление в полицию.

– Поверь мне, он этого не делает.

– Что это значит? Он что, не в состоянии двигаться?

Джеймс рассмеялся.

– Нет. Просто я ясно дал ему понять, что навещу его снова.

– Ты угрожал ему?

– Ты не понимаешь.

– Очевидно. Потому что был другой способ все уладить. Так что ты прав, я не понимаю, почему ты напился и побил другого профессора. С чего тебе было это делать?

– Потому что я не смог защитить тебя! Ты имеешь представление о том, как я себя чувствую?

– Да. Потому что ты никогда не позволял мне защищать тебя.

Он провел руками по лицу.

– Это совсем другое.

– Нет, не другое. Но я никогда ни на кого не набрасывалась с кулаками.

Он прислонился к раковине.

– Я сделал то, что должен был. Он жалкий извращенец. Он это заслужил.

– Таким сейчас считают и тебя. Потому что ты не защищаешься. И не даешь мне даже попытаться защитить тебя. Я не хочу, чтобы люди считали тебя таким. Я хочу, чтобы все знали, какой ты замечательный.

– Но я вовсе не замечательный. Я привык, что обо мне говорят всякие гадости. С этим я могу справиться.

– Ты чудесный. – Я обняла ладонями его щеки. – Ты такой чудесный. И умный, и забавный, и сексуальный, и совершенный. И даже когда ты затеваешь драку, ты делаешь это из лучших побуждений.

– У меня не было лучших побуждений. Я хотел убить его.

– Ты не сможешь заставить меня поверить в то, что ты плохой человек. Не знаю, почему ты все время пытаешься сделать это. Я люблю тебя.

– Я не собираюсь извиняться за то, что сделал. Я до сих пор в бешенстве.

Он посмотрел на свою руку.

– Если ты в бешенстве от того, что сейчас происходит, может, стоит сделать кое-что другое?

– Что еще я могу?

Я продолжала пристально смотреть на него.

– Что? Поговорить с прессой? Пенни, это на самом деле только все ухудшит.

– Да. Пожалуйста. Пожалуйста, расскажи им, как все было.

– Джо придет в ярость.

– Мне наплевать. В любом случае я не собираюсь больше здесь учиться.

– Не собираешься?

– Нет. Я хочу взять академический отпуск до конца семестра. А весной попытаюсь перевестись куда-нибудь. Мне нужно начать все с чистого листа, как ты говорил.

– И ты бросишь университет ради того, чтобы быть со мной?

– Да. Я хочу лишь одного – быть с тобой. – Мне необходимо было заставить его поверить, что он стал для меня самым важным человеком. И я тоже обожала и хотела лелеять его. – Я люблю тебя, Джеймс Хантер.

Он напряженно смотрел на меня. И мне показалось, что в первый раз он поверил мне.

– Я люблю тебя всем своим существом.

Он обнял меня за талию и поцеловал.

– Я люблю тебя. – Он приподнял меня и посадил на раковину. – И это очень удачно, что ты уже голая.

Я рассмеялась, а он снова прижался губами к моим губам.

* * *

– Доброе утро, – сказала я, когда мы с Джеймсом вышли из нашей спальни.

– Ну, вы оба, похоже, в отличном настроении, – сказал Роб, открывая дверцу холодильника. – Должно быть, все дело в сексе.

Его голова скрылась за дверцей.

Я посмотрела на Джеймса.

– Мог он слышать нас? – прошептала я.

Джеймс прижался губами к моему уху.

– Тебя – запросто. Ты невероятно громко реагируешь на ласки.

Я толкнула его в грудь.

– Я шучу, – прошептал Джеймс. – Я уверен, что он ничего не слышал.

– Кто-нибудь из вас хочет яичницу? – спросил Роб. – Я полагаю, вы оба голодны после ваших ночных развлечений.

– С удовольствием, но лишь потому, что сейчас время завтрака, а у меня хороший аппетит, – сказала я и села у столешницы.

Роб рассмеялся.

– Не нужно стесняться. Вы знаете, для такого роскошного здания здесь слишком тонкие стены. Вам не кажется, профессор Хантер?

– Черт, – пробормотал Джеймс.

– Не смущайся. Пенни уже рассказала мне, какая она извращенка. Я был бы удивлен, если бы она не кричала «профессор Хантер» всю ночь напролет.

– Пожалуйста, заткнись, – сказал Джеймс.

– Кроме того, – продолжал Роб, – прошлой ночью мы были заняты на этой секретной миссии, так что мне не удалось ни с кем перепихнуться. Было приятно подрочить под эти звуки.

Я смотрела на него, раскрыв рот от изумления.

– Черт возьми, Роб, мы уже обсуждали это. Перестань говорить такие вещи в присутствии Пенни. Я не хочу, чтоб ты заставил меня вышвырнуть тебя из моего дома.

Роб разбил яйцо.

– Все нормально. Мы с Пенни отлично поладили.

– На самом деле не так уж отлично, – сказала я, – потому что Джеймс все рассказал мне о вашей секретной миссии. А вы обещали, что не дадите ему натворить глупостей. Но набить физиономию профессору – это как раз и есть глупость. Что с вами не так?

– Я пытался остановить его.

– Не слишком настойчиво, как я вижу.

– Но он больше меня.

Роб пожал плечами и разбил еще одно яйцо.

– Вы двое, должно быть, были ходячим кошмаром в детстве, – сказала я.

– Нет, только я. Джеймс был совершенством. И я оказывал на него дурное влияние.

Он стал помешивать лопаточкой яйца на сковородке.

– Похоже на то.

– Господи, вы говорите совсем как моя мама. Неужели вы думаете, что прошлой ночью мне хотелось кому-то надирать задницу? Я вовсе не так собирался провести время. Это все он.

Роб указал на Джеймса.

Я не могла сдержать смех. Наверное, в детстве они вели себя именно так. Сваливая вину друг на друга. И на самом деле это было умилительно.

– Итак, чем займемся сегодня? – спросил Роб. – Есть кто-то еще, кого нужно побить?