Этот график демонстрирует историческую тенденцию, которая редко оказывается по достоинству оцененной в шумных политических дебатах: несмотря на все разговоры о правой реакции и рассерженных белых мужчинах, ценности западных стран постоянно становятся либеральнее (что, как мы увидим, и есть одна из причин того, что эти белые мужчины так рассержены)[655]. График 2005 года лежит выше графика 1980 года (а значит, со временем все становятся либеральнее), и оба они поднимаются слева направо (а значит, младшие поколения в оба периода были либеральнее старших). Прирост значителен: около 0,75 стандартного отклонения за каждые 25 прошедших лет и для каждого четвертьвекового поколения. Прирост этот, кстати, также недооценивают: в 2016 году опрос Международного института маркетинговых и социологических исследований Ipsos показал, что практически в любой развитой стране люди считают своих соотечественников консервативнее, чем они есть на самом деле[656]. Из всего рисунка в целом следует исключительно важный вывод: процесс либерализации не представляет собой временное увеличение доли либеральной молодежи, которая с возрастом якобы неизбежно вернется к консерватизму. Если бы это было так, две кривые располагались бы рядом, а не одна над другой и любая вертикальная линия, представляющая конкретную когорту, пересекала бы кривую 2005 года ниже, отражая консервативность более старшего возраста, а не выше, как на самом деле, отражая либеральный дух времени. Взрослея, молодые люди сохраняют свои эмансипационные ценности – к этому открытию мы вернемся в главе 20, где обсудим будущее прогресса[657].

Процессы либерализации, показанные на рис. 15–6, идут среди жителей постиндустриального Запада, которые, как известно, разъезжают на «приусах», прихлебывая масалу и закусывая салатом из кейла. Но что можно сказать об остальном человечестве? Вельцель делит 95 стран, граждане которых приняли участие во Всемирном обзоре ценностей, на десять зон, каждая со схожими историей и культурой. Благодаря отсутствию эффекта возраста, он смог экстраполировать индекс эмансипационных ценностей в прошлое: ценности опрошенных в 2000 году шестидесятилетних дают, с поправкой на влияние сорока лет либерализации в той или иной стране, надежную оценку ценностей двадцатилетних в 1960 году. Рис. 15–7 показывает динамику либеральных ценностей в разных регионах мира на протяжении почти пятидесяти лет, объединяя эффект меняющегося духа времени в каждой стране (вроде расстояния между кривыми на рис. 15–6) с эффектом сменившихся когорт (наклон каждой из тех кривых).

РИС. 15–6. Либеральные ценности во времени и по поколениям, развитые страны, 1980–2005

Источник: Welzel 2013, fig. 4.1. Данные Всемирного обзора ценностей по Австралии, Канаде, Франции, Западной Германии, Италии, Японии, Нидерландам, Норвегии, Швеции, Великобритании и США (вес каждой страны принят за равный)

Неудивительно, что на рисунке видна значительная разница между культурными зонами. Протестантские страны Западной Европы, такие как Нидерланды, страны Скандинавии и Великобритания, – самые либеральные в мире. За ними следуют США и другие богатые англоговорящие страны; затем идут католические европейские страны и Южная Европа, затем бывшие коммунистические страны Центральной Европы. Латинская Америка, индустриальные страны Восточной Азии и бывшие республики Советского Союза и Югославии более консервативны. В еще большей степени это касается Южной и Юго-Восточной Азии, а также Африки к югу от Сахары. Самый нелиберальный регион мира – исламский Ближний Восток.

Но есть тут и кое-что, вызывающее удивление: во всем мире люди стали либеральнее. Намного либеральнее: молодые мусульмане Ближнего Востока, самой консервативной культуры мира, сегодня придерживаются ценностей, которые не очень отличаются от ценностей молодежи Западной Европы, самой либеральной культуры мира, в начале 1960-х годов. Хотя и дух времени, и новые поколения становятся либеральнее по всей планете, в некоторых культурах, например на исламском Ближнем Востоке, либерализация происходит в основном за счет эффекта когорты, бесспорно оказавшего огромное влияние на события Арабской весны[658].

РИС. 15–7. Либеральные ценности в зависимости от времени (экстраполяция), культурные зоны мира, 1960–2006

Источник: Всемирный обзор ценностей. Анализ см. Welzel 2013, fig. 4.4. Обновлено с учетом данных, предоставленных Вельцелем. Индекс эмансипационных ценностей для каждой страны в каждый год вычислен для гипотетической выборки населения фиксированного возраста на основании когорты каждого респондента, года проведения опроса и характерного для данной страны эффекта периода. Географические обозначения «культурных зон» Вельцеля условны и не относятся буквально к любой стране внутри этой зоны. Некоторые зоны переименованы мною из соображений ясности. Вес той или иной страны внутри каждой зоны принят за равный

Можем ли мы понять, почему регионы мира отличаются друг от друга и что либерализует их все с течением времени? Многие характеристики общества в целом коррелируют с эмансипационными ценностями, но, кроме того (и с этой проблемой мы сталкиваемся снова и снова), они часто коррелируют друг с другом, мешая социологам, которые стремятся отличить причинность от корреляции[659]. Благосостояние (измеренное как ВВП на душу населения) коррелирует с эмансипационными ценностями, и связь здесь, скорее всего, такая: когда здоровье граждан укрепляется, а их ощущение безопасности растет, они могут себе позволить поэкспериментировать с либерализацией общества. Данные свидетельствуют, что более либеральные страны в среднем еще и лучше образованы, глубже урбанизированы, имеют меньше детей на семью, менее склонны к кровосмешению (реже встречаются браки между кузенами), более миролюбивы, более демократичны и менее коррумпированы; в этих странах ниже уровень преступности и реже случаются государственные перевороты[660]. Их экономики, и сейчас, и в прошлом, чаще опираются на разветвленные торговые связи, а не на возделывание крупных плантаций или добычу нефти и полезных ископаемых.