Последний удар по детскому труду во многих странах нанесло законодательство, сделавшее посещение школы обязательным, а детский труд, соответственно, противозаконным. На рис. 15–9 видно, что с 1850 до 1910 года доля работающих детей сократилась в Англии вполовину. В 1918 году детский труд был там полностью запрещен. В США ситуация развивалась похожим образом.

Кроме того, на рисунке показан резкий спад в Италии, а также две временных зависимости, характеризующих ситуацию в мире в целом. Эти графики нельзя непосредственно сравнивать из-за различных возрастных диапазонов и определений «детского труда», но мы всюду видим одну и ту же тенденцию: вниз. В 2012 году 16,7 % детей планеты работали один час в неделю или больше; 10,6 % были вовлечены в недопустимый «детский труд» (многочасовая работа или очень юный возраст); 5,4 % были заняты при выполнении опасных работ – это, разумеется, слишком много, но все-таки в два раза меньше, чем еще 12 лет назад. Сегодня, как и всегда, детский труд чаще всего используется не в промышленности, а в сельском и лесном хозяйстве, а также в рыболовстве. Наконец, он является как причиной, так и следствием бедности: чем страна беднее, тем выше там доля детей, вынужденных работать[670]. Но когда заработные платы растут или правительство платит родителям, чтобы они отправляли детей в школу, доля детского труда резко сокращается. Отсюда можно сделать вывод, что бедные родители заставляют своих детей работать от безысходности, а не из жадности[671].

РИС. 15–9. Детский труд, 1850–2012

Источники: сайт Our World in Data, Ortiz-Ospina & Roser 2016a, а также перечисленные далее. Англия: доля работающих детей в возрасте 10–14 лет, Cunningham 1996. США: Whaples 2005. Италия: распространенность детского труда, возраст 10–14 лет, Toniolo & Vecchi 2007. Мир (ILO-EPEAP): International Labour OrganizationProgramme on Estimates and Projections of the Economically Active Population, детский труд, возраст 10–14 лет, Basu 1999. Мир (ILO-IPEC): International Labour Organization International Programme on the Elimination of Child Labour, детский труд, возраст 5–17 лет, International Labour Organization 2013.

Как и в случае других преступлений и трагедий человеческого удела, прогресс, кладущий конец детскому труду, приводится в движение как общемировым ростом благосостояния, так и моральными кампаниями гуманистического толка. В 1999 году 180 стран подписали Конвенцию о запрещении наихудших форм детского труда. К запрещенным ею «наихудшим формам» относятся опасные работы, а также рабский труд, торговля людьми, долговая кабала, проституция, производство порнографии, транспортировка наркотиков и участие в военных действиях. Хотя поставленная Международной организацией труда цель искоренить эти наихудшие формы к 2016 году так и не была достигнута, положительная динамика очевидна. Эта работа получила высокую символическую оценку в 2014 году, когда Нобелевскую премию мира вручили Кайлашу Сатьяртхи, борцу против детского труда, который много сделал для принятия Конвенции 1999 года. Он разделил награду с Малалой Юсуфзай, героической защитницей прав девочек на образование. Это подводит нас к еще одному аспекту прогресса в процветании человека – к растущей доступности знаний.

Homo sapiens, «человек разумный», – вид, использующий информацию, чтобы противостоять разрушительному воздействию энтропии и бремени эволюции. Люди вечно стараются побольше узнать о месте своего обитания, о его флоре и фауне, об орудиях и оружии, с помощью которых их можно себе подчинить, а также о нормах и сетевых структурах, связывающих между собой родственников, союзников и врагов. Люди накапливают знания и делятся ими с помощью языка, жестикуляции и наглядного примера[672].

Несколько раз на протяжении своей истории человечество наталкивалось на технологии, способные многократно, а точнее, экспоненциально ускорить накопление знаний, – такие как письменность, книгопечатание и электронные медиа. Грандиозная вспышка знаний постоянно меняет ответ на вопрос, что это значит – быть человеком. Наше понимание того, кто мы есть, откуда взялись, как работает мир и что в жизни имеет значение, зависит от приобщения к безбрежному и неуклонно растущему запасу знаний. Хотя не знающие письменности охотники, скотоводы и земледельцы такие же люди, как мы, антропологи часто отмечают их концентрацию на сиюминутном, частном и материальном[673]. Если у нас есть представление о своей стране и ее истории, о разнообразии обычаев и верований на планете с древнейших времен до наших дней, о просчетах и триумфах цивилизаций прошлого, о микромире клеток и атомов и о макромире планет и галактик, о нематериальной реальности чисел, закономерностей и логики – такое знание действительно поднимает нас на более высокий уровень сознания. В этом состоит преимущество принадлежности к разумному виду с долгой историей.