Грим остановил фургон и помог медлительному гендеру спуститься на землю.

Караэль в расстроенных чувствах долго тискал владельца балагана в объятиях, а тот стоически терпел эту фамильярность…

Анаис дернула мерина за уздцы и затопала по дороге, уводя за собой фургон и глядя, как впереди колышется воздушное марево, искажая линию недостижимого горизонта.

«Охотники придут. А пока есть время, я… нет, мы — ведь теперь нас двое — будем идти рука об руку, искать то, что сокрыто. Луга, исчерченные тропинками, станут нам домом, бабочки, что беспокойно взмывают в воздух, когда потревожишь разнотравье, — соседями. А любовь… любовь проживет столько, сколько ей отпущено богами. И будет казаться, что в запасе вечность, внутри целый мир, а небо без конца и края. Небо, в котором теряется все то, что хочется забыть, что невозможно простить, и то, чего не нужно знать».