и сволочь. Но... по крайней мере кардинал за нее заступился. И проблем теперь будет намного меньше.

Филиппо мог бы посадить негодяя в тюрьму, мог казнить, мог выслать из столицы, но... как сформулировать обвинение?

И какие слухи поползут по двору?

Приставал к королеве?

А вдруг? А просто приставал - или со смыслом, получилось у него что-то или нет, помешали ДО того, во время того или после того... такого слона из мухи раздуют - взвоешь!

Ложечки-то найдутся, а вот осадочек останется, и будет до-олго о себе напоминать. А королева, увы, должна быть выше подозрений.

Вот где справедливость?

Филиппо может два-три дня в декаду ночевать у своей любовницы, да еще и так захаживать, и никто, никто и ничего плохого не подумает! И не скажет!

А она?!

Хотя Адриенна и могла бы - обошлась без любовников. Ничего приятного в этом нет, интересного тоже... ну и зачем тогда? Для коллекции?

Чтобы отомстить мужу?

Чтобы было?

Грязно это как-то. Да и единственный мужчина, к которому Адриенну тянуло, был не здесь.

Лоренцо Феретти еще не вернулся, а все остальные....

Есть они. И что?

И все. Точка.

Сейчас кардинал защитил ее имя и честь, и дуэль получилась абсолютно естественно. Лицо духовного звания, конечно, не должно драться на дуэли, и убивать тоже, но...

Случается.

И никто ничего не возразит. Дело совершенно житейское. Один мужчина повел себя грубо, второй поставил его на место... даже сплетничать об этом скучно.

А вот о том, что ко двору возвращается эданна Франческа...

Его величество думал о своей любовнице..

Ее величество думала о своей ненависти.

И из земли лезли и лезли кусты черных роз.

Мия

Бывают дни, когда бесит - все?

Еще как бывают! Иногда по пять-шесть дней не заканчиваются. Физиология у женщин такая...

Вот и сегодня... Мия чувствовала себя отвратительно и лежала, глядя в потолок. Потом решила прогуляться на кухню и попросить сладкого.

Да, вот захотелось.

Взбитых яиц с сахаром, пудинг или засахаренные фрукты, или пирог, или просто сушеной винной ягоды...

Неважно, что! Важно, чтобы сладкое!

Звук поцелуя настиг ее в коридоре. Мия прижалась к стене, а потом и вовсе нырнула за портьеру, решив пропустить прелюбодеев. Неохота сейчас было ругаться... мало ли там? Лакей со служанкой, или еще кто...

Или...

- Дан, вы та-акой....

- Иди сюда, зайка!

И стон. И совершенно явственные звуки соития.

ДАН!?

Мия осторожно выглянула из-за занавеси.

Ее Рикардо, ее Рик, ее любимый...

Вот, он развернул лицом к стене какую-то служанку... хотя почему - какую?

Анну, она это точно знает... и активно врубался в нее сзади, торопясь к разрядке. Девка вертела задом и стонала.

- О... да, дан, вы такой, да...

Мия скрипнула зубами.

Такой!?

Ах ты, дрянь!

Почему-то на Рикардо у нее злости не было. Наверное, потому, что лицо у него было совершенно равнодушным. Вот что соитие, что нужду справить.

Это девка старалась, а Рикардо просто спускал пар.

Закончил он достаточно быстро, и принялся поправлять одежду.

Девка развернулась, и Мия увидела ее лицо. Точно, Анна.

- Да-ан... хотите, я ночью приду к вам?

- Нет.

- А зря. Я же лучше этой вашей...

- Держи, - Рикардо сунул за корсаж монетку. - И не болтай.

Развернулся и ушел.

Мия скрипнула зубами.

Она видела, как Анна оправляла платье, как поправила тяжелую грудь, и хихикнула.

- Погоди... приду я ночью, и посмотрим, кто лучше. Я - или эта шлюха с большой дороги.

Это оказалось последней каплей.

Мия покинула свое укрытие.

- Шлюха, да?

Анна сделала шаг назад от неожиданности. Может, начни она оправдываться, плакать, извиняться... может, и сложилось бы все по-другому. Но... Анна только подбоченилась.

- И что!? Ты себя-то видела, дрянь?!! Мало, что облезлая, словно помоечная кошка, так еще и сколько тебя переваляли?!

Мия сделала шаг вперед.

Первый раз у нее так получилось с разбойниками. Но и сейчас... рука удлинилась, пальцы вытянулись, блеснули острые синеватые когти...

- Ах!

А больше Анна и сказать ничего не успела. С разорванным горлом и не поговоришь.

Кровь хлынула потоком, но Мия уже зашла ей за спину, чтобы не испачкаться. И смотрела с улыбкой на агонию.

Встряхнула руку так, чтобы очистились ногти.

Надо пойти, помыть пальцы. Это все глупости, что кровь невинных жертв не отмывается! Прекрасно отмывается, особенно со щелоком!

А угрызения совести - это и вовсе неинтересно. Откуда они у Мии?

Девушка не замечала, но как же далеко она ушла от девочки, которая когда-то советовалась с матерью! Джакомо начал делать из нее чудовище, а жизнь этот процесс преотлично завершила.

Убить?

Кого угодно и быстро.

Причина?

А она должна быть? Хотя если есть, это как-то проще, но и если нет....

Мия даже не понимала, что сейчас убила девицу... за что?

А вот просто так. Из ревности плюс дурное настроение. Не по щекам отхлестала, хоть и могла, не за волосы оттаскала, не мордочку изуродовала - она еще и не такое могла, ее же учили!

Она убила, хладнокровно и быстро, не задумываясь ни о чем.

Разве о том, чтобы ее не опознали по следам... ничего, руку она помоет, а больше крови на ней нет. Мия равнодушно отвернулась от агонизирующей девушки, и ушла.

Превращение, начавшееся в столице, завершилось окончательно.

Мия Феретти стала хладнокровным, безжалостным и рассудочным чудовищем. И была этим весьма и весьма довольна.

***

Крики из коридора были слышны просто отлично.

Мия не переживала ни о чем.

Разве что...

Сладкого хотелось вовсе уж нестерпимо. Но она решила пока не выходить из комнаты. Пусть сначала эту дуру обнаружат. А она пока полежит...

И полежать получилось, и подремать немного, хоть и сводило спазмами спину... ну, дни такие. Чего тут обижаться и страдать?

Когда в комнату постучали, заспанной она была совершенно естественно.

- Что случилось?

- Дана Мия, вы живы?!

- Судя по всему - да, - отозвалась Мия. - так что случилось?! Рик!?

Рикардо не заставил себя долго ждать.

- Мия, я рад, что с тобой все в порядке. Ты представляешь, кто-то убил одну из служанок.

- Кого именно? - равнодушно уточнила Мия.

- Анну.

- А... - говорить вслух, что эту не жалко, служанкой она была на редкость нерадивой, Мия не стала. Зачем? - Что с ней случилось? Из окна выкинули?

- Н-нет...

- Странно. А что тогда?

- Ей горло порвали так, что она кровью