Не успела Робин ответить, как Страйк понял, что его слова могли быть истолкованы в сугубо личном плане.

– Я думаю… – начала Робин, а Страйк одновременно выпалил:

– Я не имел в виду…

Оба замолчали.

– Извини, продолжай, – сказал Страйк.

– Я только хотела сказать, что униженные и слабые тянутся к своим мучителям, знаешь ведь? У них так устроены мозги: им кажется, что выбора нет.

«Черт подери, я же стоял прямо перед ней – чем не выбор?»

– Лэйнг сегодня не показывался? – спросил он вслух.

– Не показывался, – ответила Робин. – Знаешь, я серьезно считаю, что его там нет.

– А я считаю, все равно стоит…

– Слушай, я уже знаю жильцов всех квартир, кроме одной, – сказала Робин. – Все выходят на улицу и возвращаются обратно. И только в одной квартире либо пусто, либо лежит труп, потому что дверь никогда не открывается. Ни сиделок, ни медсестер там не бывает.

– Надо понаблюдать еще с неделю, – решил Страйк. – Для нас это единственная возможность выйти на Лэйнга. Послушай, – с раздражением перебил он, когда Робин попыталась возразить, – я сам буду в таком же положении, когда начну следить за стрип-клубом.

– С поправкой на то, что Брокбэнк, по нашим сведениям, там бывает, – резко сказала Робин.

– Поверю, когда увижу, – стоял на своем Страйк.

Через пару минут они распрощались с плохо скрываемым взаимным недовольством.

У каждого расследования бывают тупиковые стадии, когда иссякает информация и угасает азарт, но у Страйка не получалось философски смотреть на нынешнее дело. По милости анонима, приславшего отрезанную конечность, бизнес сошел на нет. Последняя клиентка, которая платила хоть какие-то деньги, жена Папы-Злодея, больше не нуждалась в услугах Страйка. Чтобы только убедить судью не выписывать запретительный ордер, ее муженек сидел тише воды ниже травы.

Агентство дышало на ладан: на нем лежало клеймо порока и неудачи. Как и предвидел Страйк, фамилию его все чаще трепали на самых разных сайтах в связи с убийством и расчленением Келси Платт, причем кровавые подробности не только перечеркивали любое упоминание о былых достижениях, но и сводили на нет обычную рекламу его профессиональных услуг. Никто не хотел обращаться к скандально известному сыщику, не сумевшему раскрыть громкое убийство.

Потому-то Страйк с отчаянной решимостью отправился в стрип-клуб, где надеялся разыскать Ноэла Брокбэнка. Клуб этот – как водится, переоборудованный из старого паба – находился в переулке близ Коммершл-роуд в Шордиче. Кирпичный фасад местами раскрошился, а над плотно задрапированными окнами были намалеваны белым силуэты голых женщин. Сверху от двустворчатой двери еще сохранилась облезлая вывеска – крупными золотыми буквами на черном фоне – с прежним названием: «Сарацин».

В этом районе проживало много мусульман. Страйк шел мимо хиджабов и тюбетеек, которые кучковались возле дешевых лавчонок с названиями типа «Мода интернешнл» и «Мейд ин Милан», где из витрин печально смотрели облаченные в нейлон и полиэстер манекены в синтетических париках. На Коммершл-роуд ютились бангладешские банки, убогие агентства по недвижимости, курсы английского языка и обшарпанные продуктовые лавки с лежалыми фруктами в запыленных витринах, но нигде не было ни скамьи, ни даже парапета, пусть низкого и холодного. Притом что Страйк не застаивался на одном месте, у него от длительного напряжения и невозможности присесть вскоре разболелась нога. Он понапрасну терял время: Брокбэнк так и не появился.

У входа стоял коренастый, без намека на шею швейцар; на глазах у Страйка никто не входил и не выходил, за исключением клиентов и стриптизерш. Девушки приезжали и уезжали; под стать своему заведению, выглядели они классом пониже, чем их сестры из «Мятного носорога». У одних были татуировки или пирсинг; другие набрали жирок, а около одиннадцати утра в дверь вошла подвыпившая, неряшливая девица откровенно нездорового вида. Три дня Страйк наблюдал за «Сарацином» через витрину кебабной прямо напротив клуба. Если поначалу – что бы он ни говорил Робин – у него и были определенные надежды, то теперь стало ясно: либо Брокбэнк никогда здесь не работал, либо потерял место.

Наступило утро пятницы, и безрадостная тенденция наконец переломилась. Когда Страйк прятался в дверях особенно убогого магазина одежды под названием «Изюминка мира», у него зазвонил мобильный, и на том конце линии Робин сказала:

– Завтра в Лондон приезжает Джейсон. Насчет ноги. С сайта кандидатов на ампутацию.

– Отлично! – сказал Страйк, почувствовав облегчение от перспективы хоть кого-нибудь допросить. – Где мы с ним встречаемся?

– С ними, – сдержанно ответила Робин. – Мы встречаемся с Джейсоном и Бурей. Она…

– Прости? – перебил Страйк. – Что еще за Буря?

– Вряд ли это ее настоящее имя, – сухо сказала Робин. – Это женщина, с которой Келси общалась по интернету. Черные волосы и очки.

– А, да, помню, – произнес Страйк, удерживая мобильник между щекой и плечом, чтобы закурить.

– Я только что говорила с ней по телефону. Она крупная активистка в организации трансвалидов, совершенно невыносимая особа, но Джейсон перед ней благоговеет и только рядом с ней чувствует себя уверенно.

– Понятно, – сказал Страйк. – Так где же мы встречаемся с Джейсоном и Бурей?

– Они выбрали «Гэллери Месс». Это ресторан при галерее «Саатчи».

– Неужели? – Страйк смутно помнил, что Джейсон работает в супермаркете «Асда», и удивился, что первым его желанием по прибытии в Лондон стало посетить выставку-продажу современного искусства.

– Буря передвигается в инвалидной коляске, – сообщила Робин. – а в галерее, видимо, хорошее оборудование для инвалидов.

– Ладно, – сказал Страйк. – В какое время?

– В час дня, – сказала Робин. – Она… м-м-м… интересуется, сможем ли мы заплатить.

– А куда мы денемся?

– Послушай… Корморан… Можно я выйду на работу не с самого утра?

– Конечно, конечно. Надеюсь, ничего не случилось?

– Все хорошо, мне просто… надо разобраться с некоторыми свадебными делами.

– Без проблем. Эй, – окликнул он, пока она не положила трубку, – может, нам с тобой предварительно встретиться? Согласовать стратегию вопросов?

– Было бы просто здорово! – сказала Робин, и Страйк, тронутый ее воодушевлением, предложил место встречи – закусочную на Кингз-роуд.

Freud, have mercy on my soul.

Blue Öyster Cult. «Still Burnin’»[75]

На следующий день Страйк, пять минут просидев в кофейне «Pret A Manger» на Кингз-роуд, увидел Робин с белым пакетом через плечо. Отставнику совершенно ни к чему разбираться в женской моде, но даже ему была знакома фирма «Джимми Чу».