— И как же деревня обошлась с пришлыми? — спросил Димка.

— Хотели побить и выгнать за околицу. Но дед не дал. Сказал, коль выгоним мы, они другим людям станут гадить. Надо самим их переломить. И уже стало получаться, работать начали, на… Еще три таких семьи приехали. Тут уж все взвыли. Дед и сказал, мол, нужен новый участковый, чтоб умел алкашей за горло держать. Ну а кто, кроме меня?

— А сейчас как?

— Покуда дед вместе с деревней. Но пишут, что уже трудно справляться. Меня щибко ждут.

— А у нас на окраине города и вовсе беспредел начался. Бандюги и бомжи обнаглели. Средь бела дня воруют все, что увидят. В доме и на даче, в саду и в огороде, во дворе и в сарае, нет от них спасения нигде. Люди жить боятся, бегут с окраин. Милиция отказывается сунуться, даже на вызовы не приезжают. Мы с соседом за одну ночь троих воров поймали. Двух мужиков и бабу. Вломили им и закрыли в контейнере на три дня. Без жратвы и воды. Так эта нечисть нам судом грозить стала за негуманное обращение! Вот до чего дошло! Ну, мы других соседей позвали. Кольями напомнили все и до самого центра их бежать заставили. Мои пишут, что после того до сих пор никто не появлялся. Не воруют больше. По правде сказать, собаками обзавелись все. Этих не уговорить. Чуть кого чужого приметят, мигом хай поднимают.

Димка допил чай и, положив руку на плечо Бориса, сказал тихо:

— Еще меня в детстве милиционерами пугали. Бывало, ноги на ночь не вымою, бабка грозит меня менту отдать. Так я не только в таз, в корыто с ушами заскакивал. Боялся. Для меня мент сродни людоеду был. А перед отъездом сюда я хотел соседского пацана за курево милицией припугнуть. Сопляк еще в школу не ходит, так знаешь, что сказал: «Отвали, козел! Менты моему папке машину до блеска натерли, когда задержали по незнанию. А теперь козыряют на каждом углу. Чё ты мне легавыми мозги паришь? Пошел на хер, отморозок!» Повернулся ко мне своей тощей задницей и такую фистулу выдал хорек, я чуть не задохнулся. Но уж погоди! Вернусь в свой город! Ох и разберусь с тем засранцем! — пообещал Димка.

— Не до него тебе будет! Да и пацан, может, поумнел. Не спеши мстить, заводить врагов, к тому же среди соседей.

— Этот змей не исправится. У него все будущее на роже уже сегодня проявилось.

— Ладно, поживем — увидим, — согласились ребята и предупредили Бориса, что подъем здесь в семь утра, а потому засиживаться не стоит.

Первый день прошел. За ним потянулись другие. С муштрой во дворе, с занятиями в аудитории, в лабораториях,» спортзале. Борис возвращался в комнату как выжатый лимон. На общение с ребятами не оставалось ни сил, ни креме ни.

Через три месяца Бориса навестил следователь, который вел дело Беркута. Он дотошно расспросил парня о Вове — в какое время тот обычно появлялся на работе, с кем виделся и общался, кто приходил к нему, во сколько уезжал в город, сколько денег за день получал от парня.

— Всех ли вспомнил, кому доставлял пакеты? Почему не Беркут занимался этим? Как часто бывал в нижнем зале, кого запомнил, кто чаще других там бывал?

Борис добросовестно вспоминал и рассказывал все без утайки, но не решился спросить следователя ни о чем. Лишь в третий приезд осмелился и узнал, что Беркут вместе со Шлейкой и Седым сумели уйти в бега из мест лишения свободы и уже больше месяца живут на воле.

— Где они теперь? Что замышляют? Конечно, сидеть сложа руки не станут. Разыскивает их уголовный розыск, но пока безрезультатно, — вздохнул следователь, уходя.

Борька призадумался: «Здесь он меня не сыщет, да и не станет искать, свою бы шкуру спрятать понадежнее. Куда уж там пускаться на новые приключения? Тем более втроем… Где- нибудь в глухой деревухе, прикинувшись бомжами, протяну до тепла, а потом в большой город, где в толпе и суете не приглядится к каждому милиция. А если не влезать в опасные аферы, до конца жизни можно продышать в относительном покое».

— Борис! О чем задумался? — вывел парня из оцепенения Илья и, присев рядом, сказал: — Послушай, мы скоро заканчиваем школу. Уедем на службу, кого куда направят. Говорят, что сегодня кадров у нас не хватает. Особо тяжело с участковыми инспекторами. А на них весь порядок держится изначально.

— Конечно, не будет их хватать! Сам вспомни, сколько получает участковый уполномоченный. Вслух сказать стыдно. Вот и не идут! — перебил Илью Борька.

— Знаешь, мой дед еще меньше получал. Но сумел моего отца и двух теток вырастить.

— Небось огород и хозяйство имел?

— Не без того. Но дороже денег была его работа. Скольких уберег он от ошибок и бед…

— Илюха, чего ты со своими лозунгами ко мне пристал? За них теперь никто не станет вкалывать. И пустой живот не будет дружить с глупой головой.

— Так зарплату нам повысят!

— Когда? Обещания эти мы уже сколько лет слышим. И ты о том завелся. Лучше говори сразу, что хочешь?

— Наши курсанты уже давно работают с беспризорниками. На попечении каждого такие есть. Уж и не знаю, каким сотрудником стану, но семерых бомжат вернул в люди. Три девчонки работают на швейной фабрике, живут в общежитии — в нормальных условиях, две — кондитеры, тоже довольны жизнью. А двое мальчишек в автосервисе. Начали с мойщиков, потом слесарями стали, теперь в автодорожном колледже учатся вечерами, а днем работают. Семь человек — семь жизней. Я их из подвалов вытащил. Сколько тепла в них вложил, прежде чем поверили. Сколько разговоров провел, А как презирали меня поначалу, обидного наслушался, натерпелся по макушку. Сколько раз хотел бросить их, Ведь все семеро на игле сидели. А девки — пробу ставить негде, отпетые стервы! Зато теперь глянешь на них, и не верится, что- совсем недавно из сучек выскочили. Даже краснеть умеют. А одна просто загляденье. Хоть бы не ' влюбиться. Кукла! На дискотеке недавно встретил. Уже парня имеет, всерьез встречаются.

— Но мне к чему они? — не понял Борька.

— Не дошло? Наши опять взялись за бездомную детвору. У каждого свой участок ответственности будет. И у тебя…

— Только этой радости не хватает, — помрачнел Борис.

— Эта твоя работа засчитывается как практика. От нее никуда не денешься. Хочешь или нет, никто не спросит. Обязаловка! А вот если не будет результатов, тогда не жди хорошего распределения, и в характеристике напишут, что неспособный. Сколько лет придется доказывать обратное. Понял?

— Говорят ребята, что местная пацанва совсем дерьмовая. Каждый второй — вор. Что из таких слепишь? Все малолетки при себе имеют ножи, свинчатки, кастеты, а чуть старше — уже пистолеты и посерьезнее…

— Это да! Ты еще не выезжал с операми?

— Через неделю первое дежурство. Предупредили, — вздохнул Борис.

— Дай Бог, чтоб все благополучно обошлось! — пожелал Илья. Борька даже не насторожился, услышав такое пожелание. А через неделю, после занятий, его вызвали в наряд.