к чему меня привели новости о Беллами. Выискиваю крохи.

Тайер отказывается что-либо рассказывать Рису — я полагаю, она придумала целый ряд красочных ругательств, когда он спросил, — а женщина, о которой идет речь, не смотрит на меня в коридоре.

Прошла неделя без разговоров с ней, и я не уверен, что выдержу еще одну.

— Конечно, там был Джереми, так что это помогло ее развеселить.

Слова Риса вывели меня из задумчивости. Я перевел взгляд на него.

— Что ты только что сказал?

Он смотрит на меня широко раскрытыми невинными глазами.

— Я видел ее у Bella's с Джереми.

— И что они делали?

— Он купил им обоим молочные коктейли.

Услышав, что он купил ей молочный коктейль, злость пронзает меня, как пушечное ядро.

Наша история началась у Bella's, а теперь она там с другим парнем? Мои мышцы напряглись так сильно, что одно маленькое движение могло бы разбить меня, как фарфор.

— Вообще-то, я сфотографировал их на парковке, если хочешь посмотреть, — предлагает он, небрежно.

Он достает из кармана телефон, и я выхватываю его из его рук.

— Ладно, раздражительный. — Он говорит, поднимая руки вверх.

Зайдя в папку с фотографиями, я нажимаю на последнюю сделанную фотографию и увеличиваю ее.

Джереми и Беллами стоят лицом друг к другу на парковке, в руках у каждого из них по молочному коктейлю.

Он стоит слишком близко.

Их разделяет меньше фута. Он смотрит на нее сверху вниз, а она улыбается ему снизу вверх. Это маленькая улыбка, пронизанная грустью, но она все равно направлена на него.

Он держит руку на ее подбородке.

Я вижу красный цвет. Яркий, яростный красный.

Фотография оставляет меня в недоумении, что произошло дальше. Положил ли он вторую руку ей на бедро и притянул к себе? Опустил ли он голову и приник к ее губам?

Я швыряю телефон об стену, и звук разбившегося телефона приносит мне лишь небольшое удовлетворение.

— Дружище, какого хрена? — стонет Рис рядом со мной. — Ты купишь мне новый.

Я встаю и выпрямляюсь во весь рост.

— Что произошло после того, как ты сделал этот снимок? Он ее поцеловал? — требую я.

— Знаешь, я не уверен. — Он говорит, небрежно пожимая плечами. — Я не стал задерживаться, чтобы увидеть остальное.

— Пошел ты, — говорю я ему, прежде чем выбежать.

Его смех преследует меня на выходе из дома.

37

Я сижу в недавно открывшейся библиотеке Макли и занимаюсь. Я колебалась, стоит ли мне сюда возвращаться, не зная, смогу ли я ступить на это место, когда оно так полно недавних воспоминаний о Роуге.

В конце концов, я решила, что он и так уже многого лишил меня, и я не собираюсь позволять ему отнимать у меня книги в придачу ко всему остальному.

К тому же, мне осталось учиться в АКК еще полгода. Если я буду избегать всех мест, где хранятся воспоминания о нашей с ним совместной жизни, то фактически стану затворницей.

Сегодня суббота, поэтому в библиотеке никого нет, кроме меня. Я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на уроке всемирной истории и не позволить своим мыслям блуждать, вспоминая все те грязные вещи, которыми мы занимались между стеллажами, а зачастую и на них.

Я встаю на цыпочки, чтобы взять с верхней полки книгу об Уинстоне Черчилле, как вдруг воздух в комнате меняется. По позвоночнику пробегает холодок, и я медленно, не оборачиваясь, опускаюсь обратно. Тело прижимается к моей спине, рука перебирается через плечо и легко достает книгу. Он протягивает ее мне и делает шаг назад.

— Уходи.

— Рис видел тебя вчера с Джереми у Bella's. Что ты с ним делала?

Спасибо, Рис.

Сжимая книгу в руке, я поворачиваюсь. Подготовка к встрече с ним ничуть не уменьшает удар от того, что я оказываюсь с ним лицом к лицу.

Он стоит передо мной, темный король с опасной, грозовой энергией, бурлящей вокруг него. Он одет в черные брюки и белую рубашку на пуговицах, небрежно распахнутую, чтобы открыть гладкую грудь. Несколько каштановых локонов бессистемно упали на лоб, в целом волосы выглядят очень растрепанными.

Как будто он неоднократно перебирал их руками. Это только добавляет ему дикости и необузданности.

— Это шутка?

Его челюсть работает, зубы крепко стиснуты, когда он окидывает меня взглядом.

— Разве я похож на человека, который смеется?

Я швыряю в него книгой, а поскольку Черчилль был, мягко говоря, проблемным, то книга получилась толстой. Он хватает ее из воздуха с пугающей легкостью и хватает прежде, чем она успевает ударить его.

— Отвали, Роуг. Я не собираюсь поддерживать с тобой этот разговор.

Повернувшись к полкам, я делаю вид, что ищу другую книгу, надеясь, что он поймет, что я не хочу иметь с ним ничего общего, и уйдет.

— Ты быстро двигаешься вперед.

Я так быстро обернулась, что чуть не свернула себе шею.

— Что ты только что сказал? — спрашиваю я его, потому что это наверняка была слуховая галлюцинация.

— Я сказал…, — начинает он, и я понимаю, что он собирается повторить. — Ты быстро двигаешься дальше. Особенно для того, кто утверждал, что любит меня только на прошлой неделе.

Я смотрю на него, ошеломленная и застывшая на месте. Бросить мне в лицо обвинение в любви к нему — это низко, даже для него.

Я подхожу к нему так, чтобы мы стояли нога к ноге, и встаю так близко к его лицу, как только могу.

— Не так быстро, как ты, — шиплю я.

Я собираюсь пройти мимо него, но он хватает меня за руку и прижимает к себе. Я чувствую, как гнев вибрирует в его груди. Почему он ведет себя как пострадавшая сторона?

Это он вырвал мое