— Ты — кусок дерьма. — Я взрываюсь, поворачиваю голову к его отцу и бросаю на него отвратительный взгляд. — Убийца жены и совратитель детей. Как ты смотришь на себя в зеркало? У тебя нет угрызений совести?

От злости, что именно он стоит за убийством матери Роуга, я забыла о пистолете в комнате.

— Беллами, остановись, — предупреждает Роуг.

Слишком поздно. Я уже привлекла внимание Роберта. Его пистолет по-прежнему направлен на Роуга, когда он поворачивается ко мне.

— Опасную игру ты затеяла, девочка, это у меня пистолет.

— Да, а это я привязана к стулу, потому что даже с пистолетом ты все равно трус.

— Следи за языком. — Он огрызается.

Его глаза дикие, движения бешеные и непредсказуемые.

— Тебе придется пристрелить меня, чтобы я заткнулась. — Я отвечаю, разевая на него рот.

— Как ты думаешь, зачем я привел тебя сюда? — Он говорит, медленно и жестоко. Он тянет время, наслаждаясь тем, как мы трясемся от страха перед ним.

От внезапной реальности ситуации моя прежняя храбрость испаряется на глазах. От страха меня трясет так сильно, что я слышу, как зубы клацают в такт учащенному сердцебиению.

Мое зрение теряет четкость.

Стены смыкаются, и я чувствую, что задыхаюсь.

Я не могу дышать.

Нет. Нет, нет, нет.

Не сейчас.

Я пытаюсь замедлить сердцебиение, сосредоточившись на том, что сказал мне Роуг, когда нашел меня в прошлый раз.

— Держи грудь открытой вот так. Когда ты наклоняешься, как раньше, ты закрываешь легкие и тебе становится труднее дышать.

Закрыв глаза, чтобы не видеть того, что меня спровоцировало, я сосредотачиваюсь на отведении плеч назад и раскрытии грудной клетки. Я глубоко вдыхаю, стараясь сделать это размеренно и последовательно, чтобы замедлить все еще учащенное сердцебиение.

— Отпусти ее, — слышу я сквозь туман слова Роуга. Он делает один шаг ко мне, прежде чем его отец замахивается на него пистолетом, отталкивая его назад.

По мере того, как я возвращаюсь в сознание, туман медленно исчезает. Я истощена, страх перед похищением и стресс, вызванный панической атакой, выжали из меня всю энергию.

Паническая атака, может быть, и отступает, но ситуация кажется безнадежной.

— Не двигайся, мать твою, — ответил Роберт, обернувшись, чтобы посмотреть на меня. — Дай мне насладиться общением с твоей маленькой подружкой.

— Бывшей подружкой. Я же говорил тебе, она ничего не значит. Я двигаюсь дальше.

То, с какой непринужденностью он отвергает время, проведенное вместе, ранит не меньше, чем само предательство. Я растеряна и разочарована в себе за то, что так явно ошиблась в нем.

Я умру здесь. Я умру здесь, и я не знаю, что меня убьет: отец с его пистолетом или сын с его жестокими словами.

— Это правда? — Роберт медленно заносит руку и направляет ее мне в грудь.

— Не направляй, блять, на нее пистолет. — Он рычит.

— Или что? — Его отец отвечает, подначивая его.

— Ты, кусок д… — кричит Роуг, делая пару шагов ко мне. В тишине комнаты раздается звук взводимого пистолета, и он замирает на месте. Его руки взлетают вверх, чтобы показать свою безобидность, а глаза мечутся туда-сюда между мной и пистолетом. В них появился настоящий страх. Это самая уязвимая эмоция, которую он когда-либо открывал мне, и это пугает меня.

Потому что Роуг никогда не боится. Даже когда я видела, как на него напал отец.

Он был зол и обижен, но никогда не боялся.

Если он боится, значит, у меня серьезные проблемы.

— Заткнись, блять. Думаешь, я этого не сделаю? — Он угрожает, прежде чем прижать пистолет к моему виску. Ледяное прикосновение металла к моей коже превращает страх в абсолютный, леденящий душу ужас. Я замираю, боясь, что даже глоток приведет в действие спусковой крючок. — Отдай мне деньги.

Я закрываю глаза. Если мне суждено умереть здесь, я не хочу видеть это место. Воспоминания о Тайер, моей маме и мне, смеющихся и веселящихся, крутятся в голове, как колесо.

Еще больше слез падает по моим щекам.

Я не хочу умирать. Только не так.

— Я отдам тебе каждый цент прямо сейчас, только… — Роуг отвечает, запинаясь. — Не причиняй ей вреда.

Недолгую тишину нарушает сирена на улице.

Полиция.

Роберт бросает взгляд на окно, и Роуг, воспользовавшись минутным замешательством, прыгает на него и валит на землю.

— Роуг! — кричу я, беспомощная.

Они переворачиваются, борясь за пистолет. Он зажат между ними, крепко сжат в обеих руках, и они борются за доминирование.

Ему причинят боль. Голос кричит в моей голове.

Не менее страшно, чем потерять свою жизнь, потерять его.

Я не могу просто сидеть и смотреть на это. Я пытаюсь высвободить запястья из веревок, но они туго натянуты. Единственное, о чем я могу думать, — это Дрю Бэрримор в «Ангелах Чарли». Цепляясь за края стула, я пытаюсь подпрыгнуть и снова опуститься в надежде, что ножки сломаются.

Я издаю разочарованный вопль, когда они не ломаются.

Они все еще борются за пистолет, но теперь Роберт занимает силовую позицию. Он перевернул Роуга на спину и пытается подтолкнуть пистолет к нему.

— Помогите! Полиция! — кричу я во всю мощь своих легких. — Пожалуйста, помогите нам! — Я прыгаю вверх-вниз, надеясь, что дополнительный шум поможет направить полицию к нам и к главному дому. Судя по тому, что я вижу из окна, на улице пока никого нет. — Мы в гостевом доме, — добавляю я, крича как можно громче.

В комнате раздается громкий выстрел.

Я поворачиваю голову назад к ним.

— Нет!

Ни один из них не двигается.

— Роуг? Роуг! Ты в порядке? Пожалуйста, скажи что-нибудь, — говорю я, всхлипывая. — Я передумала. Я не хочу, чтобы ты был героем. Нет, если ты собираешься так рисковать своей жизнью. Будь злодеем.

На полу происходит какое-то движение, и появляется Роуг, его отец скатывается с него и падает на пол рядом с