Бланку едва не вырвало. Превозмогая тошноту, она схватила первую попавшуюся под руку бутылку, поспешно наполнила бокал и разом выпила его. Тошнота отступила, а голова девушки вдруг наполнилась веселящим газом, и она принялась неудержимо хохотать. Но никто не обращал внимания на ее поведение. Публика продолжала обжираться. Официанты в бело-черных костюмах (девушка про себя назвала их «пингвинами») сновали вокруг стола, меняя блюда, подливая гостям напитки, меняя салфетки. Но вот что странно: к Бланке не приблизился ни один «пингвин» хотя бы для того, чтобы наполнить бокал.

Через несколько минут веселье так же неожиданно улетучилось, как и пришло. Девушке вдруг отчего-то стало так грустно, что несколько крупных, как горошины, слез скатилось в пустой бокал, который она продолжала держать в руке. Гости вокруг веселились от души, что выражалось в несметном пожирании снеди, а она все плакала, плакала... Скоро бокал наполнился до краев. Бланка подняла бокал на уровень глаз и взглянула сквозь него на гостей. Поистине ужасающее зрелище предстало перед ней. Вместо людей за столами расположились невообразимые чудовища. От неожиданности она чуть не выронила бокал из ладони, однако удержала, но несколько капель влаги упало на стол, и на этих местах образовались как будто небольшие дыры.

Из предосторожности Бланка поставила бокал и украдкой присмотрелась к дырам. Они оказались не больше булавочной головки, лишь одна была с копейку, но, странное дело, сквозь них били в окружающее пространство лучики солнечного света. Что бы это значило? Не могли же слезы действовать как кислота?!

Она вновь, уже смелее, подняла бокал, всмотрелась в его грани и стала внимательно изучать открывшуюся картину. Если ей и раньше казалось, что на присутствующих надеты маски, то теперь гости предстали в своих подлинных обличьях. Исчезли (растворились, что ли?) не только маски, но и одежды. Теперь монстры предстали перед ней в своей подлинной сущности. Бланке случалось видеть репродукции картин Иеронима Босха. Гости как две капли были похожи на изображения на них, но только выглядели намного реальнее. Те желтые господа, которые поглощали живых червей, сквозь бокал представлялись омерзительными бородавчатыми ящерицами, по чьей мокрой от слизи спине непрерывно пробегали судороги. Или вон тот боровидный толстяк. Через стекло он и впрямь представлялся огромным хряком с человеческим лицом, украшенным свиным рылом. Рядом сидела та самая дама, из рыбьего рта которой торчали собачьи клыки. Теперь она предстала наполовину собакой, наполовину рыбой. Вместо кожи – чешуя, на лапах плавники, но хвост как у огромного пса. Имелись среди гостей и человекоподобные твари. Например, существо, верхняя часть тела которого являла собой прекрасную девицу, а нижняя омерзительные кости скелета. Или вон тот полуразложившийся мертвец, у которого постоянно отваливалась челюсть, и он одной рукой ставил ее на место, а другой запихивал в чудовищную пасть все новые порции еды. Но и сама еда полностью видоизменилась. На громадных блюдах громоздились искусно приготовленные части человеческих тел: окорока из ляжек, жаркое из филейной части, паштеты из печени. Бланка разглядела, что ящерицы едят вовсе не червей, а только что отрубленные и еще шевелящиеся человеческие пальцы. Иной выковыривал и пожирал глаза из сочащейся кровью головы, а тот уписывал за обе щеки соленые уши, да еще перчил их от души. Имелись тут и другие, не менее экзотические кушанья: засахаренные черные тараканы, копченые крысиные тушки, маринованные мухоморы. А напитки?! Скорее всего, и они обладали столь же специфическим происхождением и вкусом.

Теперь Бланка поняла, почему ее обносят официанты, поставив перед ней лишь символическую тарелочку с кусочком сыра. Не желают, видно, отбивать аппетит. А возможно, считают, что к подобным кушаньям обычному гражданину нужно привыкать постепенно.

Тут Бланке пришло в голову взглянуть через волшебное стекло бокала на своего суженого. Перед ней сидел крохотный скрюченный старикашка с длинной седой бородой, лишь отдаленно похожий на того осанистого господина, вступившего с ней в беседу несколько дней (а может, месяцев или лет?) назад. А уж от внешности Толика в нем не просматривалось ничего. Старикашка был полностью поглощен поеданием сухих пауков, которых он щелкал словно семечки, и при этом запивал их какой-то мутно-белесой жидкостью, похожей на скисшее молоко.

Бланку передернуло от омерзения. Так вот в какую компанию она попала! Чего-нибудь подобного и следовало ожидать. К этому все и шло. Деньги, деньги... Вот и разбогатела. Сожрут тебя, как тех несчастных, части тел которых лежат на столе. Что же делать?! Напрашивался единственно верный ответ: нужно бежать отсюда. Но как? Ей неведома дорога к нормальным людям. Если бы кто подсказал. Однако на это надеяться бесполезно. Бланка вновь уставилась на мелкие дыры, усеивающие стол перед ней. Лучики обыкновенного дневного света все так же пробивались в адский вертеп из нормального мира. А что, если?..

Если аккуратно вылить бокал слез на пол, то получится дыра. Но вот сумеет ли она в нее протиснуться? Можно попробовать; терять-то ей нечего. Бланка взглянула себе под ноги. Пол сделан из какого-то черного камня, похоже, мрамора, и инкрустирован материалом других видов и цветов. Дерево стола слезы проели, но вот получится ли с камнем?

Бланка обмакнула в бокал ноготь мизинца и стряхнула каплю на пол. Тотчас в нем появилась крохотная дырочка, сквозь которую точно так же, как и на столе, в темный мир ворвался пучок дневного света.

Действует! Отлично!

– Горько! – вдруг заорал кто-то из гостей.

– Горько, горько! – поддержали его остальные. Поднялся невообразимый рев и гвалт.

– Горь-ко! Горь-ко!!! – на все лады ревели, визжали, ухали присутствующие.

Суженый оторвался от своих пауков (если не смотреть на это достаточно экзотическое кушанье не через бокал, то пауки выглядели точь-в-точь как крупные креветки, а напиток оказался молочным коктейлем. Тоже весьма странное сочетание!) и повернулся к Бланке:

– Ну что, дорогая, уважим гостей?

Девушка неуверенно поднялась со своего места и с деланой робостью взглянула на новоявленного мужа. Толик за последнее время явно похорошел. Прыщи почти исчезли, возможно, скрытые косметикой, длинные волосы цвета воронова крыла были подвиты и эффектными локонами падали на плечи, сутуловатая фигура выпрямилась. Он расправил плечи, в глазах горел огонь, словом, выглядел настоящим красавцем. Однако Бланка только что имела возможность наблюдать его подлинный облик и поэтому не особенно обольщалась. Целоваться с монстром она не желала, а коли так, нужно было поскорее форсировать события.

Держа в руках бокал, наполненный слезами, она сделала вид, что наклоняется к Толику, однако внезапно колени ее подогнулись, и девушка рухнула на пол. При этом она старалась не расплескать бокал.

– О-о! – взвыли гости.

– Что такое?! – изумился Толик, то бишь Хозяин.

Бланка, лежа на полу, осторожно вылила влагу перед собой и тут же ладонью постаралась размазать ее в более или менее правильную окружность.

– Невесте дурно! – завопили ближайшие к Бланке гости.