них. Он увидел лестницу, поднимавшуюся на частокол, и помчался по ней, поскользнулся на полузамерзшем снегу, выпрямился и добрался до верха.

Он повернулся и посмотрел назад в комплекс, увидел фигуры с факелами, бегущие к валуну, один из них направил горящий факел в клетку, раздался высокий крик. Что-то еще двигалось рядом с загоном для медведей, высокая фигура, окутанная тенью.

Слишком высокая, это не может быть человек.

Ему стало плохо, желудок грозил опорожниться, холодный ветер пронизывал его. Он поднес руку к шее и обнаружил, что плащ и нижнее белье разорваны до самой кожи.

Когти Стена.

Он задрожал.

Дрема привлекло движение в другом месте: рог, который он слышал, все еще звучал, и он увидел активность в южном конце лагеря: фигуры, спешащие на пирс. Еще дальше из темноты появились фигуры: две лодки, ощетинившиеся веслами, уверенно гребли к причалу. А в темном небе над ними пролетела фигура, потом появились еще две — темные тени, скользящие по воде, мерцающие в свете звезд.

Слишком большие для птиц, — нахмурился Дрем. Потом он увидел, как одна из них приземлилась на пирсе — крылатый человек в кольчуге. Бритоволосые воины упали на колени и склонились в поклоне.

По его венам прокатился ледяной поток, страх перешел на новый уровень.

Этого не может быть! Кадошим.

Он почувствовал, что его ноги превратились в воду, ему пришлось ухватиться за деревянные подпорки стены, чтобы удержаться в вертикальном положении.

Но, конечно же, это возможно. Посмотри, что я только что видел в этих клетках, извращенных Элион знает какой нечистой магией и темными практиками. О, па, ты был прав. От этого некуда больше бежать.

Дрем перепрыгнул через стену и на мгновение потерял равновесие, прежде чем с хрустом упасть в снег и подняться на ноги. Затем он побежал к деревьям.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

БЛЕДА

Бледа стоял во дворе Драссила, ступая ногами от холода.

Почему мы здесь?" — спросил он Джин, которая стояла рядом с ним, каким-то образом умудряясь выглядеть гораздо менее замерзшей, чем он сам.

'Я не знаю.' Она пожала плечами. Кол попросил меня быть здесь к восходу солнца, и он попросил, чтобы я привела тебя".

Кол. Ты вдруг подружилась с Бен-Элимом? спросил ее Бледа.

'Не настолько, насколько ты дружен с Лордом-Протектором', - ответила она ему. Это было сказано достаточно безобидно, но Бледа знал, что в словах Джин была какая-то грань. Недоумение и подозрение.

Я понимаю это, потому что сам нахожусь в замешательстве.

Прошло два дня с тех пор, как его вызвали в комнату Исрафила, с тех пор, как его похвалили за выступление, за борьбу с кадошим. Он не мог лгать, ему было приятно, когда его так хвалили. И в этом было много правды. Он решил сражаться с Кадошим, а не смотреть, как они и Бен-Элим убивают друг друга.

И я до сих пор не совсем понимаю, почему.

Большая часть этого была связана с тем, что он увидел Кадошим. Он никогда не представлял себе такую злобу во плоти. Политику, пограничные споры, даже кровную вражду он понимал. Но при виде Кадошим все это исчезало.

Это было зло. Я видел зло, облеченное в форму крови и костей. Вот почему я сражался.

Но была ли это единственная причина?

И то, что Исрафил похвалил его, казалось неправильным, не только потому, что он стал видеть в Исрафиле олицетворение всего того, против чего он выступал, империи, которая поработит его народ, уже поработила его народ.

А теперь он провозглашает меня героем Верных.

Я не дружу с Исрафилом", — пробормотал он.

Тогда расскажи мне, что он тебе сказал", — сказала Джин.

Бледа просто смотрел на нее, в ее глазах было видно желание понять его, желание, чтобы он развеял ее подозрения.

Он поблагодарил меня за то, что я сделал во время нападения". Бледа пожал плечами, глядя в сторону.

Джин кивнула, но ее глаза по-прежнему внимательно следили за ним.

Твои волосы стали длиннее, — сказала она, убирая прядь с его лица.

Да, — согласился он. Он отращивал их с того самого дня, когда к нему приехала мама, и ему стало стыдно за то, что она, должно быть, думает о его внешности. Волосы выросли до такой степени, что теперь ему приходилось завязывать их в узел, но они были недостаточно длинными, чтобы все его волосы были достаточно густыми и оставались там, куда он их укладывал. Это раздражало.

Во двор вошли фигуры, великаны верхом на медведях. Бледа был рад отвлечься. Во главе их ехала Этлинн, плащ из белого меха был накинут на ее плечи, темная коса воина обвивала одно плечо. Копье было засунуто в седельную кобуру и свободно лежало в ее руке. Балур Одноглазый ехал рядом с ней, белые волосы рассыпались по черному плащу — полная противоположность своей дочери и королеве. Через плечо у него был перекинут боевой молот, тело обтянуто кожей, нагрудник и наплечник из стали. За ним следовали другие гиганты, десяток, два, три, все верхом. Бледа заметил Алкиона среди них; великан увидел его и кивнул в знак приветствия, широкая ухмылка расплылась по его лицу.

Этот великан на редкость добродушен, подумал Бледа, склонив голову в ответ. В конце концов, Алкион спас ему жизнь, и Бледа прекрасно осознавал этот долг.

Этлинн вывела их через ворота Драссила, колонна повернула на север и скрылась из виду.

Послышалось биение крыльев, и Бледа подняла голову, чтобы увидеть Бен-Элима, приземлившегося рядом с ними: Кол с золотыми волосами и легкой улыбкой.

Мы пришли, как ты просил", — сказала ему Джин.

Моя благодарность", — сказал Кол, приблизившись к ней и положив руку ей на плечо. Бледа удивился, что она не отстранилась.

"Хотя, если это было для того, чтобы смотреть, как великаны скачут вдаль, — сказал Бледа, не отрывая глаз от руки Кола на плече Джин, — я бы лучше узнал об этом, сидя у костра".

'Они? Нет, я пригласил тебя сюда не для того, чтобы смотреть, как Этлинн выезжает", — сказал Кол, наконец, отходя от Джин. 'Лучше смотреть, как высыхает смола, я думаю'. Он усмехнулся, и Джин наполовину рассмеялась.

'Куда они едут?' сказал Бледа. 'Это, должно быть, все до последнего великана в Драссиле'.

'Не бойся за свою безопасность, тебя хорошо охраняют мои Бен-Элим и Белокрылые', - сказал Кол, его тон и улыбка смягчили оскорбление в его словах, но Бледа все равно вздрогнул.

'Я не боюсь', - сумел сказать он сквозь тонкую линию губ.

Конечно, не