боишься, — сказал Кол. Это была плохая шутка, прошу прощения. Отвечая на твой вопрос, они идут в Дан Серен. Настали темные времена, и враги Кадошим должны объединиться против них. У Этлинн и Балура лучшие отношения с Орденом Яркой Звезды, чем у нас, Бен-Элимов, и поэтому у них больше возможностей поговорить с ними, обменяться информацией и прийти к согласованному плану нападения на Кадошим.

'Значит, мы нападем на Кадошим?' спросил Бледа. При виде этой перспективы его пронзила дрожь страха, но вместе с тем пришло понимание ее важности.

'О, да, если мы сможем их найти', - сказал Кол, теперь он не улыбался, только холодная ненависть излучалась из его глаз. 'Когда мы их найдем'.

Звук рога эхом донесся с крепостных стен над воротами.

'А, вот и они', - сказал Кол, снова улыбаясь, эмоции менялись, как ветер.

'Кто они?' спросила Бледа.

Грохот, низкий и далекий, быстро нарастал. Джин тоже услышала его и наклонила голову.

'Стук копыт. Много всадников", — сказал Бледа.

Да, — легко согласился Кол. Около двухсот, я думаю".

Грохот перерос в рев, а затем всадники хлынули через ворота Драссила, и сердце Бледы забилось, потому что он увидел знамя белого коня на зеленом поле над ними, воинов Сирака в серых одеждах, проходящих через ворота, головы обриты, косы воинов треплет ветер, а за ними еще больше всадников, синее знамя с парящим ястребом на нем.

"Наш почетный караул", — вздохнула Джин, ее улыбка проскользнула сквозь страх, а рука потянулась, чтобы сжать руку Бледы.

Сиракские и черенские всадники влетели во двор Драссила, две сотни, всадники слились, серые сиракские и синие черенские — размытым вихрем пронеслись по краю двора. Потом они разъехались, перегруппировались, Бледа и Джин уставились на них в безудержной радости, холодные лица забылись на несколько славных ударов сердца, а затем всадники замедлились, выстраиваясь перед Бледой и Джин.

Бледа заставил свое холодное лицо вернуться на место, хотя сердце его колотилось от радости, что он видит своих сородичей, от яростной гордости за мастерство сиракских воинов. Один из них появился перед ним, лицо его было испещрено глубокими линиями, и Бледа глубоко вздохнул, чтобы сдержать улыбку, которая хотела расплыться по его лицу. Старый Эллак на черном коне, остальные члены почетного караула Бледы встали на место позади старого воина.

А потом двор затих, пыль осела, лошадь вздыбилась.

Эллак сошел с коня, за ним сотня других сделала то же самое, и те, кто собрался перед Джин, последовали его примеру. А потом все они опустились на колени, склонив головы, чтобы коснуться холодного камня двора.

Бледа просто стоял и смотрел на них, не зная, что сказать, буря эмоций бурлила в нем.

Добро пожаловать в Драссил", — крикнул Кол, широко раскинув руки и крылья в знак приветствия.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

ДРЕМ

Дрем, спотыкаясь, вошел во двор, ноги и руки полуонемели, он все еще сжимал копье замерзшими пальцами, его зрение было затуманено, тело обливалось потом, но было так холодно, что он чувствовал, как лед потрескивает в его волосах.

Полтора дня он бежал, ожидая в любой момент услышать за спиной рев огромного медведя, или шепот крыльев над головой, или жуткий вой извращенных, мутировавших существ. Слепой ужас длился довольно долго, но к наступлению первого рассвета усталость окончательно вытеснила его, и даже когда он заставлял свои ноги двигаться дальше, пробираясь сквозь снег и лед, он начал думать. Прежде всего, о том, как выжить, как добраться до дома, и он использовал все уловки и тактики, которым научила его отец за годы их жизни в Диких Землях, чтобы скрыть свои следы от нежелательного последователя. Он пробирался вверх и вниз по ручьям, входя в одну точку и выходя на пол-лиги севернее или южнее, проделывая то же самое у полудюжины ручьев, впадавших в озеро Старстоун из Бонефеллов. Он взбирался на деревья, которые росли тесно и близко, перебирался по ветвям на соседнее дерево, потом на следующее, и следующее, и следующее, и следующее, и в конце концов спускался и бежал дальше. Он натыкался на лисью нору и копал топором кучу замерзшего помета, размазывая по себе мягкие экскременты, чтобы скрыть свой запах от всего, что могло бы выследить его носом. Он искал возвышенности, поросшие соснами, где снежный покров был тонким, а лесная подстилка — густой, с губчатыми сосновыми иголками, которые разрастались и скрывали следы гораздо лучше, чем снег глубиной по щиколотку.

И теперь, вопреки всем ожиданиям, он был дома.

Он не стал заходить в свою хижину, а просто, пошатываясь, прошел в сарай, где его встретили козы и куры, которых он запер и оставил с запасом корма на целую луну. Он разбил лед в бочке с водой и напился вдоволь, нашел несколько яиц, разбил их и проглотил сырыми, затем снова запер сарай и принялся седлать лошадь в конюшне.

"Садись, девочка", — сказал он и коснулся пятками ребер своей кобылы, а затем она галопом выехала со двора на дорожку, ведущую к Кергарду.

На лугу перед Кергардом было расчищено большое пространство, разбиты палатки и устроен ринг, а за ними возвышались прутья, похоже, железной клетки. Дрем едва взглянул на все это, его глаза были устремлены на дорогу.

'Ульф?' — спросил он у стражников.

'Собрание Ассамблеи, у него во дворе', - ответил один из них, оглядев его с ног до головы и сморщив нос.

Дрем поскакал дальше, по улицам Кергарда, люди странно смотрели на него, пока он не въехал на кожевенный двор Ульфа, едкие запахи известковой воды и животного жира почти не действовали на него. Там была горстка людей: стражники Хильдит и другие. Они уставились на него, когда он соскочил с коня и, пошатываясь, вошел в дверь Ульфа. Спотыкаясь и едва не падая, он прошел через еще одну дверь в большую комнату, где за столом сидело полдюжины человек. Там были Ульф, Хильдит, еще несколько человек, которых Дрем узнал, а некоторых не разглядел.

Ульф заговорил, когда Дрем ворвался, но приостановился, увидев Дрема, и нахмурился, как на незнакомца. Его осенило узнавание.

'Боже правый, парень, что с тобой случилось? Мы только-только вернулись с семидневной охоты на медведя и, судя по всему, чувствуем себя куда лучше тебя!

Дрем покачнулся, и Ульф вскочил со стула, поймав Дрема.

"Объявляй тревогу, призыв к оружию", — сказал Дрем, его голос был надтреснут и дрожал от непривычки.

Принеси парню выпить и поесть, — крикнул Ульф, усаживая Дрема в кресло у потрескивающего