– Слить топливо?

– Ракета твердотопливная.

– Отпилить головку?

– Да, сейчас, несу циркулярную пилу, – хмыкнул Лосяш.

Легавый в ответ дал ему подзатыльник.

– Навигация, – предложил Томас.

И это была первая и походу единственная идея, которая не вызвала ни шуток, ни отрицательной оценки. Мы бросились в ракетный отсек, расположенный в противоположной части коридора. За железной дверью мы обнаружили небольшую едва ли освещенную шахту, похожую на узкую вытянутую трубу. Посреди шахты стояла трехметровая ракета, установленная на платформу запуска. Мы обошли ее вокруг, потрогали. Ракета около полуметра в диаметре, нацеленная точно вверх, обманчиво стояла прямо тут и дразнила возможностью остановить ее физически: поймать в сачок или растолкать и уронить.

– Может, как-то взорвать ее здесь? – предложил Легавый.

– Если хочешь взорваться рядом с ней – валяй. У нее радиус поражения порядка двух километров, – ответил Томас из планшета.

Все это время он копался в архивах «Иерихона» и изучал модификацию ракеты LORA – израильское детище, воевавшее в Сирии, Турции, Нагорном Карабахе, и модифицированное в рамках проекта «Иерихон» в ядерное.

– Ну можно же как-то сдвинуть ее с этой платформы?

С этими словами Лосяш указал на потолочные балки, где было закреплено подъемное устройство с цепями и барабанами, которыми ракету установили сюда много лет назад.

– Да даже если сдвинешь, в ракету уже загружены координаты. Она хоть откуда полетит туда, куда ее послали, – ответила Арси.

– Нашел! – крикнул Томас. – Компьютер расположен в приборном отсеке рядом с отсеком гироприборов под куполом.

Мы бросились к лестнице, ведущей на платформу к верхней части ракеты.

– Ищите инструменты для вскрытия внешнего колпака, они должны быть где-то рядом с шахтой.

Буддист с Кейном ворошили приборные стенды в соседнем блоке. Обслуживание ракет всегда включает в себя калибровку внутренних агрегатов систем наведения, поскольку баллистика ракеты соединяла в себе взаимодействие механических и цифровых сил воздействия.

– У вас семь минут, ребята, – напомнила Арси.

Наконец Буддист приволок огромный стальной чемодан и высыпал все содержимое перед нами: отвертки, буры, клещи, кусачки, дрель – все подавали Лосяшу, который уже срезал и счищал огнестойкое покрытие с болтов небольшого лючка. Двадцать четыре заклепки по периметру в пятьдесят сантиметров заняли почти половину оставшегося времени. Лосяш вспотел, пальцы соскальзывали с шуруповерта, но с каждой секундой он становился ближе к самому центру боеголовки.

– Что делать дальше? – спросил Кейн.

– Так… сейчас, сейчас…

– Томас! – нервно крикнул Кейн.

Томас на максимальной скорости изучал внутреннее устройство навигационной системы, по его озадаченному виду было понятно, что он едва сводил один к одному, чтобы найти слабое место в компьютере на ядерных дровах. Он не физик, он инженер. Инженер, который за семь минут должен понять смысл работы ядерной ракеты и найти способ ее обезвредить. Задача казалась невыполнимой. С другой стороны, невыполнимой казалась и задача штурма подземной военной базы силами двадцати человек, а там такой шухер устраивают сейчас перед ангаром.

– В общем, тут устройство наведения комбинирует инерциальную систему на гироскопах и антенну с управляемой диаграммой направленности для формирования цифрового луча. Ротором у гироскопа служит постоянный магнит на карданном подвесе, с помощью шарикоподшипников он вращается на трех осях. Это что-то типа трехстепенного гироскопа с коррекцией…

– Томас! Просто скажи, что делать! – не выдержал Кейн.

– Да-да-да… я думаю, что наличие какого-то дополнительного магнитного поля создаст помехи в системе вращения катушек в электродвижущих силах внутри координатного преобразователя. Таким образом, ток, протекающий по катушке, вызываемый сигналом рассогласования, создаст магнитное поле, которое вынудит ротор гироскопа прецессировать вокруг карданного подвеса, и тогда оптическая ось головки сместит направление.

В голове у меня было одно лишь «ЧТО?»

– То есть мы отклоним ее от заданной цели? – Лосяш был единственным, кто понял всю эту хрень с роторами и катушками.

– Так точно! Мы не сможем обнулить координаты, но мы можем повлиять на распознавание ракетой собственного положения относительно местности в результате моделирования магнитоэлектрического эффекта, что приведет к изменению суммарной диаграммы направленности антенной решетки.

– Томас, твою мать! Говори нормальным языком! – Кейн почти рвал на себе волосы.

– Он говорит, что нам нужен магнит, – снова Лосяш расшифровал послание инженера.

– Да и чем больше, тем лучше!

– Ребята, у вас четыре минуты!

– Арси, заткнись! Дай подумать!

Мы судорожно оглядывались в поисках того, что могло бы сыграть роль магнита, способного создать силовое поле, влияющее на целый механизм внутри боеголовки. Как тебе такое рутинное занятие Падальщиков? Глаза оббегали бетонные стены шахты, воображение прошло сквозь стены и ворошило соседние блоки с инструментами и диспетчерскую. Магнит, магнит, где этот чертов магнит?

– Но ведь это легко, – вдруг произнес Буддист. – Мое сердце.

Одна за другой головы присутствующих поворачивались в сторону Буддиста.

– Мое сердце создает магнитные помехи, нарушающие работу радиоаппаратуры. Я думаю, оно достаточно мощное, чтобы создать магнитное поле для сдвига координатного преобразователя, – произнес он.

И так спокойно.

– Заткнись, Буддист! – бросила я.

Меня бросило в жар от злости на него. Я продолжила блуждать в пространстве вокруг в поиске альтернативы, но мысли то и дело возвращались к его фигуре, к его пророчествам. Я никогда не верила. Я не хочу в них верить.

– Ольга, – позвал он.

– Отстань, понятно?

– Ольга…

– Я не собираюсь идти на твоем поводу! Это не выход!

– Это самый настоящий выход. Именно этого дня я ждал все эти года.

– Да ты сам не знаешь, чего ты ждешь! Ты так задолбал своим фатализмом!

– Я понимаю твой гнев…

– А по-моему нихрена ты не понимаешь! Что ты предлагаешь сделать? Вырезать твое сердце и бросить в эту долбанную ракету?!

Я не знаю, почему я вдруг начала плакать. Я кричала, а слезы стекали по щекам, как доказательство того, что внутри меня крепла убежденность в нечто, что я не хотела принимать. Во что я не хотела верить.

– У вас три минуты, ребята. Вам надо уходить, – тихо произнесла Арси.

– Ребята, нас зажарит в этой шахте. Решайте быстрее, – сказал Лосяш.