и Ватсон, — всё вдохновеннее сулил Йован. — Как Фродо и Сэм, как Бонни и Клайд, как Пикси и Брут… Хотя про последнее забудь. Как Волан-де-Морт и Нагайна…

Гисборн прервал его резким жестом.

— Сбежать отсюда, конечно, очень соблазнительно. Вот только не стоит надеяться, что вдова не достанет нас во внешнем мире. Хотя бы с помощью вуду.

— Вот тут-то мы и возвращаемся к моему скромному предложению обезвредить её!

Гай ничего не ответил и только устало вздохнул.

Когда они подошли к деревне, огоньки в ближайших домах моментально погасли. Где-то раздался детский плач, но тотчас оборвался, будто ребёнку зажали рот. Больше не раздавалось ни звука, но Йован так и чувствовал взгляды из тёмных окон.

— Стрёмно… — прошептал он. — Может, народ что-то замышляет?

— Что они могут замышлять? — Гисборн ответил нарочито громко. — Здесь по одной мозговой извилине на каждые двадцать человек, и все были у Аманды.

Выйдя на середину улицы, он поднял голову Робина как можно выше и объявил:

— Выходите! Наш враг мёртв!

— Ты сам устроил тут комендантский час, — тихо напомнил Йован.

— Выходите, не то вытащу силой!

Ни единого движения не мелькнуло ни в одном из окон. Обитатели домов затаились, боясь даже издать лишний шорох, не то, что выйти наружу.

Гай презрительно фыркнул.

— Пошли дальше.

Он останавливался перед каждым домом, потрясая отрубленной головой, и орал:

— Вылезайте из-под кроватей! Смотрите! Живо сюда, я сказал!

Наконец из одного домика вышмыгнула перепуганная женщина и робко встала в отдалении, прижавшись к забору. Увидев, что она не пала жертвой нового шерифа, люди начали постепенно выползать на улицу. Сперва у обочины теснилось не более пяти дрожащих от страха человек, но по мере того, как Гай шествовал со своим трофеем вглубь деревни, жители опасливо выходили и сбивались в кучки на приличном расстоянии, перешептываясь друг с другом.

Когда большая часть населения оказалась на улице, Гисборн остановился и повернулся к толпе.

— Робин Гуд убит! Проклятие пало.

С этими словами он бросил голову под ноги застывшим в молчании людям. Те в ужасе попятились, натыкаясь на стоящих позади. Какой-то паренёк завопил и побежал прочь, то и дело спотыкаясь на ровной дороге.

— Ой, да ладно! — фыркнул Йован ему вслед. — Голов не видел, что ли? У тебя и самого она есть вообще-то.

В это же время через испуганную кучку стариков кое-как протиснулись Энни и Оуэн.

— Ух ты, настоящая! — с восторгом закричал мальчик. — Давайте снимем скальп? Или нет, лучше посадим на кол перед забором!

Энни оттолкнула его назад и первой подошла к голове. Лёгким пинком она перевернула её и на протяжении нескольких секунд смотрела в мёртвое лицо, а затем плюнула, попав точно между глаз.

— Это тебе за маму!

Ни один из людей не сделал и шага, чтобы увести детей.

Гай обвёл взглядом толпу и издевательски ухмыльнулся.

— Хорошенько посмотрите друг на друга, — сказал он. — Среди вас нет никого смелее девятилетней девочки. Думаю, теперь не возникнет споров по поводу моего главенства. А если имеете что-то против — дорога открыта, чары больше вас не держат.

Всё было сказано, однако Гисборн не торопился уходить. Будто ища кого-то, он внимательно оглядывал односельчан, которые боялись разойтись без приказа и молча стояли на месте. Йован уже давно отметил, что вдовы среди них нет, но, как оказалось, Гай искал не её.

— Где Сайлас?

Ему пришлось ещё два раза повторить вопрос, прежде чем кто-то молча указал в сторону одного из дальних домов.

— Ну конечно, прячется у соседей, — зло проворчал Гисборн. — Пошли.

— Мы с вами? — тут же подорвался Оуэн, дергая сестру за руку. Та всё ещё стояла неподвижно, в упор глядя на отрубленную голову, только её губы слегка подрагивали.

— Нет, вы пойдёте в бар и будете ждать там. А если сделаете уборку, я, как новый шериф, официально объявлю вам благодарность.

Глаза мальчика загорелись.

— А медали будут?

— Зависит от результатов.

Оуэн подпрыгнул от радости и с такой силой потянул Энни, что она сдалась и побрела за ним. Йован тихонько толкнул Гая в бок.

— Ты серьёзно послал маленьких детей вытирать кровавые лужи?

— Если они не испугались головы, то и с этим как-нибудь справятся.

Он повернулся к безмолвным людям, шокировано наблюдавших за их разговором.

— Что встали? Свободны, брысь отсюда!

— Красота, — вздохнул Йован, глядя, как жители торопятся прочь, то и дело боязливо оборачиваясь. По виду они почти ничем не отличались от запуганных жестокими солдатами крестьян из исторических фильмов. Однако современному варианту он совершенно не сочувствовал.

— Пойдём, — повторил Гисборн.

Через три минуты они уже были у дома, где скрывался Сайлас. Гай не стал даже стучать в хлипкую калитку и просто открыл её пинком. Старые доски затрещали, задвижка отлетела и звякнула на аккуратной дорожке из розовых плит.

Изнутри их заметили.

— Я говорила, что они придут за ним! — воскликнул надсадный женский голос.

Не успел Гай подойти к двери, как она сама раскрылась, и усатый мужчина вытолкнул Сайласа на порог со словами:

— Прости, друг, но своя шкура дороже.

Бедняга рванул было назад, но пугливые соседи поспешно захлопнули дверь. Рука Гисборна крепко сжала его плечо. Он скривился и заскулил, противно хлюпая носом.

— Пожалуйста… У меня жена, дети…

— А у меня бабушка, мать и кошка! — рявкнул Йован. — Но это не помешало тебе броситься на меня с ножом!

— Это всё Аманда! — взвыл Сайлас скрипучим козлиным голосом. — Она заставила меня… Я не хотел никому вредить… Я думал, что она сможет всех освободить и моя семья будет жить в безопасности…

Гай с усмешкой похлопал его по плечу.

— Будет, только без тебя. В вопросах суда я, увы, старомоден. Кровь за кровь — и никак иначе.

Одной рукой прижимая трясущегося мужчину к стене, он пошарил за поясом и вытащил нож.

— Т-ты ведь не можешь у-убить меня на глазах у всех, — проблеял Сайлас, лихорадочно ища взглядом хоть кого-то, кто рискнул бы броситься ему на помощь. Его друг с женой затихли, будто их и не было вовсе. Из соседнего дома, вероятно видели происходящее, но никто не спешил вмешаться.

Гай протянул нож Йовану.

— Мстить подано. Милости прошу.

— Что? Я? — испугался тот.

— Ты же собирался его убить с особой жестокостью. Нож не устраивает?

— Нет, я не хочу…

Сайлас с надеждой дернулся вперед и умоляюще протянул руку.

— Пощади!.. Ради моих детей…

Гисборн со злостью встряхнул его, неслабо стукнув об стену, отчего плач превратился в жалобное хныканье.

— Да всем плевать на них! Берёшь нож или как?

Йован быстро спрятал руки в карманы и