беспорядочно-беспокойный сон на сиденье у туалета в позе «матюком» и бесконечная красота пустыни Атакама и Тихого океана за окном. Моя на тот момент реальность.

«Тридцать четыре часа» — это ужасное количество времени я повторял себе всю ночь, как мантру. Это не вечность, не длина жизни, не годы — они скоро закончатся. Но в автобусе время будто течет по-другому: кажется, что в обычном мире все уже построили дома на Луне и договорились с искусственным интеллектом, а ты все едешь. А потом опять едешь. И потом еще чуть-чуть едешь. Когда говорят, что в Штаты лететь двенадцать часов, все начинают фыркать. Двадцать до Австралии — вообще катастрофа, на такое многие решаются максимум раз в жизни. И при этом ты сидишь в комфортном самолете, где тебя кормят-поят, развлекают фильмами, музыкой, а ты еще думаешь, что тебе некомфортно. После тех самых коматозных в моей жизни тридцати четырех часов в автобусе, который НИ РАЗУ! не сделал остановки, чтобы можно было выйти хотя бы вдохнуть воздуха и размять ноги, я больше никогда ничего не скажу о неудобстве в пути. Баста.

День 103

Сантьяго, Чили

45 393 км пути

Ранним утром, громко фыркнув, белый автобус «Сан-Андрес» выбросил меня на центральном автовокзале Сантьяго. Глоток воды. Такси. Город просыпается, все вокруг жужжит и движется. Люди, машины, поезда, самолеты в небе… Давно я не был в мегаполисах.

В рент-конторе меня ждали новые возможности в виде своей машины, но и новые проблемы: оказалось, что въезжать с территории Чили в Аргентину ни с того ни с сего нельзя — нужно получить специальное разрешение, а ждать его — минимум семь рабочих дней. Такую задержку я никак не мог себе позволить, поэтому договорился, что машину я беру уже сейчас, а разрешение вышлют мне вдогонку, в Пуэрто Монт — крайний большой город перед границей с Аргентиной.

Пыльные сумки — в багажник, рюкзак — поглубже. Окна — настежь! Наконец-то! С визгом колес выскочил на артерию Сантьяго — все, теперь я на колесах и все в моих руках. От этого и больше свободы, и больше ответственности — путь предстоит неблизкий, до самой Ушуайи, и все это за считаные дни. В автобусе ничего от тебя не зависит, даже если опаздываешь на долгие часы — дергаться бессмысленно. А в машине — педаль газа в пол и едешь все быстрее, отчего появляется дополнительная уверенность.

В день приезда в Сантьяго-де-Чили я от усталости еле ввалился в номер и стоял под душем минут 40. Этот день решил просто посвятить себе — без маршрутов, встреч и даже камер. Сначала, впервые за всю кругосветку, побрил лицо наголо, а затем праздно шатался по улицам в темпе улитки, ел вкусную еду, пил вино, усевшись на газоне, и писал заметки для книги. До самого вечера я сидел в парке на траве под цветущей акацией и всеми фибрами чувствовал благоухание роз. Вокруг пение птиц, смех детей, пикники счастливых семей. Я — чистый, вымытый, побритый — сбрасываю пар последних сумасшедших дней на травке, где можно спокойно растянуться во весь рост, — что еще для счастья нужно?

На второй день попытался заэксплорить город и чуть-чуть поснимать — не пошло. Все, чего хотелось, — снова лежать на траве, читать книгу или слушать лекции о Вселенной на любимые эзотерические темы, а лучше всего — разговаривать с любимыми людьми. Поэтому набрал Марусю и болтал с ней целых три часа, в отличие от дежурных тридцати минут в день. Наконец-то не скомканно, а в красках смог описать все впечатления и картины, увиденные в Перу. Я так благодарил себя, что наконец послушал свой организм. На сто какой-то день ему явно нужна была передышка и дозаправка.

В последний, третий, день, отведенный для Сантьяго, я в шесть утра вскочил с кровати, заряженный, как солнечная батарея, — все, не могу без движения! Не зря говорят, что если не насиловать себя и дать вернуться в ресурс — то потом энергии выдается с запасом. Но главное, не перестараться с расслаблением — два дня, не больше.

Ведь не зря бедуины научили меня своей практической мудрости: если идешь через пустыню и твой путь долог — не ложись вечером у костра. Размякнешь. Расслабишься. Вечером будет хорошо, но утром встанешь разобранным и обмякшим после тепла и комфорта. Пришло время отрываться и исследовать Сантьяго-де-Чили!

Сперва я поднялся на гору Сан-Кристобаль на фуникулере, после спустился на подвесной дороге. А потом всю эту гору обошел с подъемом и спуском по периметру — энергия снова вернулась, надеюсь, до самой Антарктиды хватит!

Много ходил и ездил по городу, даже зарулил в какое-то гетто, где женщины-алкоголички с разбитым в кровь лицом скрывались от своих агрессивных возлюбленных. Жесть! Другая сторона города, которую я не видел ранее. В первые дни была только нежная нега семейных сюжетов вокруг. А оказывается, бывает и так. В целом Сантьяго показался мне более прогрессивным и западным городом, чем та же Лима, — самобытность слегка стерлась. И при этом очень спортивным — все время мимо меня кто-то пробегал, проезжал на велосипеде или сновал туда-сюда на роликах, электросамокатах или гироскутерах.

Наконец для себя сделал вывод, что больше всего мне нравится в кругосветке именно движение. Путь. Процесс. Все-таки не очень я люблю остановки в одном месте более чем на два дня. Ну, дальше такой роскоши и не предвидится — нон-стопом по всей галактике, пока не упрусь в конец суши. Романтика!

* * *

В понедельник, на 106-й день «Большого Круга», я выдвинулся в сторону главного морского курорта Чили — Винья-дель-Мар. На главной набережной города — Авенида Перу — увидел странную картину: молодые ребята катили небольшую тележку-корзину, в которой был пяток щенят. Люди подходили к повозке, брали щенков, давали что-то этим ребятам в руки и шли дальше. У меня сперва все похолодело внутри. Тут же вспомнилась жуткая, омерзительнейшая картина, которую я видел года два назад во Вьетнаме, — маленьких щенков продают, тут же перерезают горло и готовят на гриле для тех подонков, кто их купил. Я остановил этих ребят и начал выяснять — в чем дело?

Трудностей добавляло то, что они по-английски — ноль. Что-то пробрало меня внутри: просто схватил главного пацана за руку и не отпускал, требуя разъяснений: «ЧТО вы делаете со щенками???»

Ситуация начала накаляться, вокруг стали собираться люди и что-то лепетать на испанском, кто-то громко звал полицию. Меня не отпускало, и я