– А, это ты, Воунз, – поприветствовал он секретаря.

Воунз подпрыгнул, трясущимися руками повернул ручку, выпрыгнул в коридор и побежал. Он бежал, пока не достиг главной лестницы, теперь возносящейся сквозь руины центрального дворца, подобно штопору. Ступени – высота – верхняя площадка – спасение. Он несся вперед, перепрыгивая через три ступеньки.

Все, что ему надо, это три минуты. Три минуты, чтобы сосредоточиться. И тогда он им покажет.

Верхние этажи были погружены в темноту. Чего им сейчас крайне не хватало, так это упорядоченности. Когда дракон строил себе пещеру, он с корнем повыламывал колонны и разрушил стены. Комнаты жалко зияли, вися на волоске над бездной. Свисающие ошметки драпировок и ковров хлопали на врывающемся в разбитые окна ветру. Пол под ногами у Воунза пружинил и покачивался, как трамплин. Наконец секретарю удалось добраться до ближайшей двери.

– Похвальная скорость, – заметил патриций.

Воунз поспешно захлопнул дверь и, жалко попискивая, ринулся дальше по коридору.

На краткое мгновение вернулся разум. Он остановился около статуи. Здесь царила тишина, не нарушаемая ни звуком приближающихся шагов, ни жужжанием потайных дверей. Воунз смерил статую подозрительным взглядом и потыкал ее мечом.

Когда никакого движения не последовало, он отворил ближайшую дверь и плотно закрыл ее за собой, после чего нашарил стул и заклинил им ручку. Это было одна из верхних палат, на данный момент лишенная почти всей мебели, а также четвертой стены. На месте последней теперь зияла пропасть пещеры.

Из теней появился патриций.

– Теперь, когда ты устранил дракона из своей системы… – начал он.

Воунз резко повернулся и замахнулся на патриция мечом.

– Тебя ведь нет, нет! – белыми губами зачастил он. – Ты… ты – призрак, привидение!

– М-м, по-моему, это не соответствует действительности, – возразил патриций.

– Ты не сможешь помешать мне! У меня еще есть заклинания, у меня осталась книга! – Воунз извлек из кармана предмет в коричневом кожаном футляре. – И кое-что еще! Сейчас я покажу!

– Очень советую не делать этого, – мягко произнес лорд Витинари.

– О, ты думаешь, ты такой умный, такой прозорливый, ничего не боишься, хотя меч у меня, а не у тебя! Но меч – это ведь далеко не все, – победоносно добавил Воунз. – Да! На моей стороне дворцовая стража! Они последуют за мной, а не за тобой! Тебя, знаешь ли, никто не любит. И никто никогда тебя не любил.

Он сделал выпад, и узкое острие меча остановилось всего в футе от тщедушной груди патриция.

– Так что твое место там, в темнице, – победоносно завершил Воунз. – Но на этот раз я лично прослежу, чтобы ты остался там навсегда. Стража! Стража!

Снаружи послышалось звяканье подкованных каблуков о пол. Дверь заскрежетала, стул затрясся. Наступила секундная пауза, а потом дверь вместе со стулом разлетелись в щепки.

– Уведите его! – завизжал Воунз. – И скорпионов, скорпионов! Киньте его в… вы же не…

– Опусти меч, – приказал Ваймс.

Моркоу у него за спиной выковыривал из кулака дверные щепки.

– Во-во, – Шноббс выглянул из-за капитана. – Прижать его к стенке, пока не потечет!

– Э-э… А что у него должно потечь? – встревоженным шепотом переспросил сержант Колон.

Шноббс пожал плечами.

– Кто его знает, – ответил он. – Пусть все течет, я так думаю. Так надежнее.

Воунз, не веря своим глазам, взирал на Ночную Стражу.

– А Ваймс, – улыбнулся патриций. – Очень…

– Закройте рот, – спокойно произнес Ваймс. – Младший констебль Моркоу?

– Сэр!

– Зачитайте арестованному его права.

– Есть, сэр.

Моркоу достал записную книжицу, лизнул палец, перелистал страницы.

– Волч Воунз, – начал он, – также известный под именем Волч Шатунс, Сл. Без., и.о. …

– Что? – Воунз разинул рот.

– …На данный момент постоянно проживающий в месте постоянного проживания, известном как Дворец, Анк-Морпорк, мой долг сообщить вам, что вы арестованы и что вам будет предъявлено обвинение в… – Моркоу бросил на Ваймса сочувствующий взгляд, – целом ряде убийств, совершенных посредством тупого орудия, а именно дракона, а также в целом ряде других преступлений из категории общего подстрекательства – более точно будет объявлено позже. Вы имеете право хранить молчание. Вы имеете право в общем и целом не быть брошенным в чан с пираньями. Вы имеете право пройти испытание огнем и водой. Вы имеете право…

– Это сумасшествие, – спокойно прокомментировал патриций.

– По-моему, я велел вам закрыть рот! – рявкнул Ваймс, резко разворачиваясь и ткнув пальцем прямо в нос патриция.

– Слушай, сержант, – прошептал Шноббс, – как думаешь, в скорпионьей яме нам понравится?

– …Говорить все что угодно, э-э, но все сказанное вами будет записано, э-э, сюда, в мою записную книжку, и впоследствии может быть использовано, э-э, в качестве доказательства…

Голос Моркоу задрожал и затих.

– Если эта пантомима доставляет тебе удовольствие, Ваймс, – в конце концов прервал молчание патриций, – отведи его в камеру. Я займусь им утром.

Воунз не подал никакого предупредительного сигнала. Не издал ни крика, ни вопля. Он просто бросился на патриция с воздетым мечом.

В мозгу Ваймса замелькали возможные варианты действий. Первым шло предположение, что было бы неплохо постоять в сторонке – пусть Воунз делает все, что заблагорассудится, а разоружить его можно и позже, зато город очистится. Да. Хороший план.

Поэтому для него так и осталось загадкой, почему вместо этого он сделал выпад мечом Моркоу в попытке парировать удар…

Наверное, это был поступок из серии «по книге».

Раздался звон от удара металла о металл. Не особенно громкий. Что-то блестящее и серебристое просвистело мимо уха капитана и вонзилось в стену.

У Воунза отвисла челюсть. Он уронил остатки своего меча и попятился, крепко сжимая «О Призывании Драконов».

– Вы еще пожалеете, – прошипел он. – Вы ГОРЬКО пожалеете!

Он забормотал что-то себе под нос.

Ваймса и самого трясло. Он был вполне уверен, что знает, ЧТО именно просвистело у него мимо уха, и от одной мысли об этом ладони у него покрывались испариной. Он явился во дворец, готовый разить карающим мечом, и вот наконец наступила эта МИНУТА, эта единственная МИНУТА, когда мир, казалось, работает как положено и от него, капитана Ваймса, что-то зависит. Но все, чего ему хочется в эту минуту, – это выпить. И поспать с недельку.

– Все, хватит! – воскликнул он. – Ты пойдешь по-хорошему?