Свита его заспешила следом, также просачиваясь сквозь любопытствующих, изредка отталкивая непонятливых локтями. Мишка, увидев его, сорвался с места, выбежал на мороз, на ходу нахлобучивая пышную шапку. Следом и я за ним, вместе с управляющим Гостиного Двора. Успели перехватить градоначальника на улице, перед самым входом. Мишка подскочил к нему первым, встал на пути и…, я готов был поклясться — он огромным трудом подавил в себе желание протянуть ладонь для приветствия. Но вовремя сдержался.

— Добрый день, ваше превосходительство, — поздоровался он с Клейгельсом, чуть склонив голову. — Рад, что вы приехали.

— День добрый, — пробасил градоначальник, протягивая ладонь. — Как же я мог пропустить ваше приглашение. И, кстати, весьма рад знакомству. Михаил Дмитриевич, я полагаю?

— Он самый — Козинцев. А это мой компаньон — Рыбалко Василий Иванович.

Клейгельс пожал руку и мне.

— Ну-с? Вот я и приехал. А теперь может быть вы откроете тайну? Ради чего все это? Ваше приглашение меня весьма заинтриговало.

— Сейчас, сейчас, ваше превосходительство, — ответил Мишка. И показал рукой направление, куда следует пройти. Прямо перед входом в Гостиный Двор нами был сооружен деревянный помост с небольшой трибуной. — Вот, пожалуйте. Занимайте самое почетное место и мы начнем.

Клейгельс хмыкнул, пригладил перчаткой усы и степенно прошел на помост. Там он встал на место, куда ему указали, его сопровождающие заняли места вторым рядом. Я и Мишка с супругами встали с двух сторон градоначальника. Народ, видя наше движение, засуетился, пододвинулся ближе, зашушукался. Поднялся небольшой гомон.

— Начинайте, — кивнул Мишка и к трибуне заспешил…, гм…, …ведущий. Человека мы специально наняли, чтобы тот громогласно вещал в микрофон, объяснял публике наше изобретение. Могли бы и мы выступить с Мишкой, но поленились. Посчитали нужным скинуть эту обязанность на другого человека.

В-общем, ведущий подошел к трибуне, откашлялся в сторону и, щелкнув тумблером, начал вещать:

— Дамы и господа! Леди и джентльмены! Мадам и месье, — с выражением произнес он и голос его, усилившись, раздался из тарелок динамиков. Толпа вмиг стихла, закрутила головами. Да, мы постарались на славу и соорудили для представления нашего проекта «голосовое радио» нехитрую сценическую аппаратуру. Делов-то на две копейки, особенно по сравнению с нашим главным проектом. Зато результат получился отменным — люди с открытыми ртами ловили звук из бумажных тарелок, а журналисты неистово строчили в блокнотах. Чувствую завтра, выйдут газеты с громкими заголовками о новом изобретении.

Удивленно закрутил головой и градоначальник. Поймал глазами источник звука и удивленно произнес:

— Однако…

Мишка склонил к нему голову и добавил интриги:

— Это еще не самое главное, ваше превосходительство. Дальше будет еще интереснее.

А ведущий тем временем, выдержав необходимую паузу, продолжил вещать:

— Торговая и промышленная фирма «Русские Заводы», а так же их главные учредители Козинцев Михаил Дмитриевич и Рыбалко Василий Иванович спешат вам продемонстрировать новейшее изобретение, которое они придумали и воплотили в жизнь.

Болтуна, вещающего с трибуны, можно было не слушать. Есть такая категория людей — им только дай тему для языка, а они ее развезут на целый час. Обмусолят с каждой стороны, разжуют и за тебя же проглотят. Этот был из той же категории — трепаться любил больше жизни. Вот он и болтал в микрофон, подогревая публику, веселя ее. Нам с Мишкой пришлось из-за него встать со своих мест и тоже бросить людям несколько громких слов. В общем, те, кто хоть раз бывал на городских демонстрациях должны понимать, как это происходило. Пустой треп, раздававшийся с трибуны, сводился к одному — к разогреву слушателей с той целью, чтобы те как следует прониклись. А вместе с нею прониклись и журналисты, которые весьма падки на красивые обороты речи.

Клейгельс спустя какое-то время уловил суть нашего представления. Повернулся к Мишке, недоуменно спросил:

— Позвольте, милейший, я чего-то не понимаю. Он что же, говорит, что теперь голос можно передавать через радио?

— Да, ваше превосходительство, вы все правильно поняли. Именно через радио. По воздуху… Через эфир…

— Но разве это возможно? Я всегда думал, что по эфиру можно только искрой. А почему Попов этим не занимается?

— Потому что Попов здесь не причем, — ответил Мишка градоначальнику. — Это целиком наше изобретение. Флотские о нем знают, но не чешутся. Попов в курсе — его мичман бывал у нас, разбирался в характеристиках. Уехал потом от нас задумчивый, думаю, что расстроился. Но более никого от Попова у нас не было. В министерстве наши предложения висят больше года — никому ничего не надо. Мы бы и рады помочь отечеству, но пока никак. Вот поэтому и решили показать наше изобретение таким экстравагантным способом. Ну и денег, конечно, заработать.

— Экий вы алчный, — неодобрительно покачал Клейгельс головой.

— А куда деваться? — в свою очередь ответил мой друг. — Я купец, изобретаю на свои деньги. Если отечество не хочет покупать мой товар, то я вынужден искать другие способы продвижения. Буду зарабатывать на населении, да и господа из министерства и господа военные быстрее осознают все перспективы применения наших изделий. Ведь только представьте, Николай Васильевич, радиостанцию, бьющую на сотню миль. Это же какие перспективы. А распределение частот! Это же какая ниша для государства!

— Что-то, простите?

— Частот! — повторил Мишка, но понимая, что градоначальник не в теме, не стал влезать в дебри. — Это сложно объяснить в двух словах. Но если представить, что эфир это река, то, если придерживаться аналогий, нынешние искровые передатчики своей работой занимают весь фарватер, мешая работать другим. Наше же изобретение, наоборот, пользуется лишь узкой его частью, позволяя другим радиостанциям обмениваться информацией. Аналогия, конечно же, грубая, но зато понятная. Вот мы и предложили в министерство выступить регулировщиком на реке эфира. Часть реки выделит военным, а часть гражданским, но ответа мы так и не услышали. Увы, очень жаль.

— Ну, военным-то понятно. А гражданским зачем ваше радио? — с сомнением вопросил Клейельс. — Что они с этим делать будут?

— А вот это мы и хотим продемонстрировать.

Собственно, к этому времени декламатор подошел к самой главной части — презентации нашего ящика. Он эффектно, жестом фокусника скинул накидку и пред зрителями предстал аппарат. Большой, размером с советский телевизор. Деревянный корпус покрыт блестящим лаком. На лицевой стороне шкала со стрелкой, три кнопки, и пара регуляторов. От радио тянулся провод, уходящий к Гостиному Двору, да антенна, вынесенная на деревянный шест. Аппарат давно был включен, разогрет, так что, ведущему оставалось лишь перещелкнуть тумблер на трибуне. И в тот же миг над народом разлилась песня. Не такая громкая, как мне хотелось бы, но все одно — народ, сперва