все просто. Либо мы отплываем сейчас, либо вы вернетесь в столицу Бахари только с этой штукой. – Я вскидываю руку с куплой. – Потому что как только Рордин вернется с охоты, я застряну здесь. Навсегда.

Я смотрю на одного, на другого и жду.

Откровенно говоря, я не заметила, чтобы эти двое очень уж старались затащить меня на корабль. Так что если они сейчас возьмут куплу и уйдут, теория Рордина подтвердится – и Кайнон все затеял, только чтобы заварить густую политическую кашу.

Я такого предательства не переживу, но не проверить эту теорию и сразу отправиться в путешествие по океану в шторм на корабле, полном незнакомых людей, будет верхом глупости.

Каван и Вант переглядываются, но ни один не переступает порога в мою комнату.

– Ладно, – ворчит Вант, указывая на корзину в углу. – У тебя пять минут, чтобы покидать туда вещи, перевязать рану и переодеться в более… приличный наряд. Если поплывем, то мы должны выйти из бухты до полной темноты, иначе твоя наивность обернется для всех нас гибелью в пучине.

Он закрывает дверь прежде, чем я успеваю вставить хоть слово.

Рукава рубашки закатаны до локтей, узкие штаны с завышенной талией крепче держат повязку на бедре. Шквальные порывы ветра со свистом вьются по грубо вырубленным ступеням позади меня, больно бьют по ушам, угрожая сбросить меня со скалы и заодно прикончить моих вооруженных копьями стражей.

Каждые несколько шагов я оборачиваюсь, отчасти ожидая увидеть, что Рордин уже за мной гонится.

– Ребята, вы не могли бы шевелить ногами быстрее?

Вант ворчит, но оба ускоряют шаг. Сложно сказать наверняка, но мне кажется, что я начинаю им надоедать.

Корзина, которую я несу, легкая, в ней только самое необходимое. А то, что все это завернуто в наволочку, пахнущую Рордином, совсем неважно.

Знаю, надо было ее сжечь, но я придумала сотню причин этого не делать.

Я не в порядке.

Скользкие ступени под ногами, кажется, ведут меня на эшафот. Словно я иду на казнь, а не на корабль, уплывающий в чужие земли, где я приму обет как верховная владычица в кругу чужих мне людей.

Танис, Кухарка, Шэй, Кай… я буду скучать даже по ворчливым садовникам. По деревьям, кустам и цветам, которые я вырастила. Я буду скучать по виду с моего укромного местечка, где я всегда чувствовала себя в безопасности, несмотря на призраков прошлого…

Желудок сводит.

Дождь прекратился. Верь я в знамения, приняла бы это за хороший знак, хотя внутри все кричит и требует вернуться. Спрятаться в башне, запереть дверь и никогда не выходить.

Наконец под моими ботинками оказывается земля. Я надела их специально, чтобы не зарыться в песок пальцами, чтобы не позволить себе пустить новые корни, пока лечу раны от недавно оборванных.

Мы оставляем цепочку торопливых шагов, обходя бухту. Мы уже почти у причала, когда из-за щербатой линии скал, всегда напоминавшей мне акульи зубы, выходит Бейз.

Мое сердце застывает. Ноги тоже.

Бейз одет в черные кожаные брюки и свободную хлопковую рубашку, заправленную лишь наполовину. Три верхние пуговицы расстегнуты, словно он одевался впопыхах.

Он отводит с лица волосы взмахом ладони, открывая глаза, которые кажутся почти черными в тон темным кругам под ними.

Я хмурюсь, замечая в его кулаке деревянный меч.

Бормочу ругательство.

– Отнесите на корабль. – Я сую корзину ближайшему стражу, не отводя взгляда от Бейза. – Я сейчас.

– Он вооружен, – шипит Вант, отказываясь принимать мои вещи.

Скосив взгляд, я вижу, что он до побелевших костяшек сжимает древко копья.

– Вас не тронет. – Я снова толкаю корзину ему под нос. – Просто возьми.

Вант выхватывает у меня ношу и сует ее Кавану.

– Я беспокоюсь о тебе.

Ой.

– Ну… очень мило с твоей стороны.

Я сую руку под рубашку и вытаскиваю меч из чернодрева.

Бейз прищуривается, шагает вперед.

Крепче перехватываю рукоять.

– Но, при всем уважении, – произношу я ровно и тихо, – вы двое просто будете меш…

Вант бросается в атаку, занося копье, из-под его сапог летит песок. Я рычу и, рванув наперерез, сшибаю Ванта подножкой.

Он камнем падает на спину, хватает открытым ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Пялится в изумлении на меня, нависающую над ним, словно никак не может понять, каким образом он оказался на песке, а кончик моего меча упирается ему в сонную артерию.

– Какого…

– Не смей к нему прикасаться, – шиплю я сквозь зубы, сильнее надавливая мечом. – А если будешь настаивать, то сначала копью придется пронзить меня. И тогда тебе придется потрудиться, чтобы объяснить своему верховному владыке, почему ты прикончил его обещанную. Я ясно выразилась?

Вант слегка ерзает.

– Кристально.

Слово отзывается таким зудом, что я вздергиваю верхнюю губу.

Убрав клинок от его горла, я оставляю в назидание каплю крови. Вант мгновенно вскакивает на ноги, вытирает ранку и взирает на красный мазок на своей ладони с оскорбительным недоверием.

– Идите, – говорю я Кавану, который смотрит на меня круглыми глазами, словно видит в первый раз. – Прикажите капитану готовить корабль. Я быстро.

Страж оглядывает меня с головы до ног.

– Кайнон получит куда больше, чем рассчитывал.

Совсем не комплимент.

Каван уходит к причалу, утаскивая за собой Ванта, хотя тот все равно, щурясь, оборачивается через плечо каждые три шага.

– Надеюсь, ты готова наблюдать, как корабль уходит без тебя, – говорит Бейз, всецело привлекая мое внимание.

Значит, вот как пойдет дело.

– Я ухожу по своей воле, – возражаю я и переношу вес на здоровую ногу, становлюсь в широкую стойку и сосредотачиваюсь. Улавливаю каждый вдох, каждый взмах ресниц, чтобы понять, чего ждать.

Если Бейз попытается помешать мне покинуть бухту, придется сражаться.

– Только потому, что не знаешь всего! – рявкает Бейз в ответ и точно так же готовится к битве, которой ни он, ни я не желаем.

Бейз разминает плечи, перебрасывает меч из одной руки в другую. Драгоценный камень в кольце сверкает, притягивая взгляд.

Пробуждая любопытство…

Я разворачиваю ногу, упираясь в песок.

– Боюсь, это ты всего не знаешь, Бейз.

Его губы изгибаются в полуусмешке.

– Сомневаюсь.

Мы одновременно бросаемся вперед, черные мечи скрещиваются с резким звоном. Его эхо разносится по пляжу, а меня едва не начинает тошнить.

Сраное чернодрево.

Мы держимся – взгляды сцеплены так же, как и клинки. И мышцы. И непримиримая решимость. Хотя зуб даю, что хватка Бейза чуть менее крепка, чем обычно.

Чем всегда.

– Не делай этого, – цедит Бейз, и его горячее дыхание клубится паром в холодном воздухе.

В глубине