Вы должны считать себя просто счастливицей, — продолжал Адемар, гордо запрокидывая голову. — Я вовсе не дряхлый старик, и, уверяю вас, мы с вами будем очень красивой парой!

— Да, конечно, — со вздохом согласилась Шарлотта, прекращая бесполезный спор. — Позвольте мне теперь вернуться к Ее величеству королеве.

— Я напоминаю вам, что хотел бы узнать день, на который будет назначена наша свадьба.

— Если наша свадьба состоится, то не я буду назначать этот день. Надеюсь, мы не будем стоять на этой аллее до тех пор, пока не превратимся в дряхлых стариков?

Наконец молодой человек согласился уступить ей дорогу и даже отвесил низкий поклон, ответить на который Шарлотте не хватило сил. Она заторопилась во дворец, и, войдя, оказалась среди суеты и волнения. Гостиные, коридоры, галереи со скоростью ветра облетела новость — у мадам дофины начались родовые схватки.

Первые роды всегда длятся долго, поэтому король с королевой распорядились постелить им матрасы прямо в спальне будущей матери и расположились там ночевать вместе с принцами и принцессами. Ночью дофина не разродилась, и поутру все отправились восвояси, чтобы умыться, переодеться и немного передохнуть. К полудню схватки снова возобновились, и все вновь столпились в спальне, к великому огорчению дофины, которая предпочла бы обойтись без столь многочисленного общества. К тому же стояла страшная жара, и несчастная задыхалась от нехватки воздуха. Мучения ее закончились только к десяти часам вечера: с громким криком от страшной боли она дала жизнь... сыну! Великолепному мальчугану, крепенькому и здоровому. Радость вспыхнула, как костер, охватив весь Версаль. Зазвонили колокола, сотрясли воздух пушечные выстрелы. Ликовал королевский двор, ликовал Париж, ликовала Франция, приветствуя появление на свет монсеньора герцога Бургундского.

Все придворные стеснились в покоях короля, и едва не задушили его, высказывая свои восторженные поздравления — к его одежде прикасались, ему целовали руки, кто-то пытался даже его обнять!

Прослезившись у изголовья кровати невестки, Мария-Терезия посвятила остальную часть дня благодарственным молитвам Господу Богу и Пресвятой Деве Марии. Сама она родила шестерых детей, но с ней остался только один, и сейчас он утвердил будущее французской короны, что послужило большим утешением королеве. Теперь она могла считать, что ее главный долг выполнен!

Как ни хотелось Шарлотте поговорить с Ее величеством, прося защиты от нежеланного брака, она не решилась тревожить ее в эти счастливые для нее мгновения. Не так-то много выпало на долю королевы счастья, чтобы мешать ей им наслаждаться... И Шарлотта отправилась со своими бедами к герцогине Орлеанской.

Герцогиня как ближайшая родственница королевского семейства принимала участие во всех перипетиях, связанных со столь важным и значительным событием. Она не раз навещала дофину, которая пока еще не поднималась с постели, утомленная и ослабевшая после долгих родов. Кузин связывала глубокая и искренняя привязанность. Младшая из них, несмотря на теплый прием во Франции и любовь супруга, попав в незнакомую среду, на чужую почву, переживала неизбежное чувство одиночества, растерянности, неуюта. И была счастлива найти здесь родственницу, всегда доброжелательную и сердечную, с румянцем во всю щеку и всегда находящуюся в прекрасном настроении. Исключение составляли лишь те дни, когда она обижалась или гневалась, но эта сторона жизни герцогини Марии-Анны не касалась. И если шевалье де Лоррен злонамеренными происками стремился посеять рознь между двумя этими женщинами, делая коварные сравнения не в пользу герцогини Елизаветы, то юная дофина, разумеется, не была в этом виновата. На эту тему они поговорили наедине при закрытых дверях и остались очень довольны друг другом. А обоюдная неприязнь к мадам де Ментенон сплотила их еще теснее.

Прекрасно зная привычки герцогини Елизаветы, Шарлотта ничуть не удивилась, увидев ее за письменным столом с пером в руках. В такие минуты она всегда была спокойной и благожелательной, оставаясь наедине со своими мыслями и чувствами, вдалеке от недоброжелательных глаз и ушей. А таковых хватало. Несколько дней тому назад молоденькая фрейлина, поступившая к ней на службу по распоряжению герцога Филиппа — а, значит, шевалье де Лоррена, — упала на колени, расплакалась и призналась, что ее отправили сюда шпионить за мадам для шевалье...

Шарлотте не пришлось ждать, ее ввели в покои герцогини без промедления. Взглянув на Шарлотту, герцогиня тут же отложила перо и протянула ей руку, испачканную чернилами, которую Шарлотта почтительно поцеловала.

— Садитесь поближе, милая. Я была уверена, что вы вскоре захотите со мной повидаться. Вас ведь, кажется, хотят выдать замуж за Сен-Форжа?

— Мадам уже знает об этом?

— Я могла бы сослаться на сквозняки, которые продувают весь дворец и которые здесь неизмеримо сильнее, чем в Сен-Жермене, но не стану этого делать. Все обстоит гораздо проще. Уже с неделю тому назад герцог Филипп объявил мне об этом как о деле уже решенном, которое его очень радует. Если бы не роды дофины, я думаю, вы бы уже были замужем.

— Но как такое может быть? При всем моем величайшем почтении к герцогу Филиппу, он не может располагать мной по своей воле. Есть королева. Я пока еще не говорила с ней, не желая тревожить в радостные для нее минуты, но непременно сделаю это.

— И поступите совершенно правильно. Разговор с Ее величеством должен быть тактичным и вежливым, но на ее помощь вам рассчитывать не стоит.

— Но почему? Разве не королева встала на мою защиту, когда Его величество хотел вернуть меня матери? Она совершила это вопреки своей робости и любви к королю, только потому, что сочла это справедливым.

— Случилось чудо, дитя мое, и ему очень удивлялись при дворе, но чудеса не повторяются. Тем более что мою невестку убедили, что брак избавит вас от ложного положения, в котором вы находитесь, и вернет вам то, что вам положено по рождению.

— Убедили? Но кто?

— Не притворяйтесь дурочкой! Вы знаете ответ не хуже меня. Эту особу не принимает дофина, но тем чаще ее видят в покоях королевы, потому что ей приписывается особый успех и ее считают истинной благодетельницей. Благодарности нет предела, и я думаю, что вы тоже знаете: на Новый год Ее величество подарила этой особе свой портрет, окруженный бриллиантами. Это милость необычайная, должна вам сказать.

— И еще вы хотите сказать, что Ее величество меня больше не любит? — спросила Шарлотта дрожащим голосом, и на ее глаза навернулись слезы.

— Вовсе нет! Напротив! Ее величество уверена, что старается ради вашего счастья. Нет ничего опаснее доброй воли, убежденной, что она действует во благо.

— Я постараюсь ее переубедить! Я объясню — и это будет чистая правда, — что не люблю месье де Сен-Форжа. Она не сможет мне не поверить!

— Конечно, она вам поверит. Но поскольку жених молод, не дурен собой, на хорошем счету при дворе, она постарается убедить вас, что любовь со временем придет. Тогда, когда у вас появятся дети.