кроме этой девушки никто не сообразил. А оказалось, что это совсем несложно… правда, там такой катализатор используется, до которого да, никто в мире додуматься не смог.

– То есть она все же придумывает что-то сама!

– И снова ответ «нет». Мы проверили: профессор Циглер в Германии как раз экспериментировал с такими составами, правда не очень успешно – но Вера всего лишь немного поменяла условия его использования. Причем поменяла как раз в сторону удешевления процесса… даже не так: как я понял из объяснений Николая Дмитриевича, она применила этот катализатор для совершенно иных химических реакций и получила именно очень дешевый продукт. Ее резина, изготовленная из скипидара, идентичная натуральной, как она ее описывает, как раз натуральной и не идентична, она ее даже по ряду параметров превосходит. Например, из натурального пока вроде не у кого не получалось сделать бельевую резинку, которая кипячение выдерживает – а из ее «идентичной» получилось… кстати, НТК специальную артель по ее производству организовал, изрядные затраты сейчас этой артелью покрываются…

– А почему эта, как вы говорите, лучше натуральной, резина не производится в огромных количествах?

– А потому что… потому что для того, чтобы ее производить, нужно очень много электричества. И то, что Старуха уломала шведов нам электростанции срочно поставить практически бесплатно, поэтому-то столь и важно: всё это электричество пойдет на её химию… на советскую нашу химию. Все равно его не хватит, но хоть что-то.

– Ничего себе «что-то»: две Каширских ГРЭС… должен сказать, что относительно электричества к нее аппетит, можно сказать, зверский.

– Но и результаты она показывает…

– Да, результаты от ее изобретений… интересно, как она их все же добивается?

– Тут интересное мнение высказал по этому поводу профессор Млодзеевский. По его мнению очень много обусловлено тем, что она еще не очень образована, над ней не довлеют прошлые авторитеты, она просто не знает, что чего-то делать нельзя – и поэтому делает. Он говорил, что у Старухи представления о физике вещества весьма… странные, но ее это совершенно не смущает и она на основе этих представлений постоянно что-то придумывает. Иногда неудачно, а иногда и очень удачно придумывает. Это, по его словам, подобно теории теплорода: теория сейчас признана совершенно антинаучной – но ведь с ее помощью придумали паровозы. Вот и она: с чего-то решила, что на таких скоростях воздух уже нельзя рассматривать как газ, а нужно его считать ближе к жидкости. Вроде и ахинея, но теперь у нее газоразделительные установки прекрасно работают. То есть идея явно ошибочная, но результат-то руками пощупать можно…

– И профессора вам все так подробно рассказывают? А вот Менжинский жалуется, что ученые с его сотрудниками вообще общаться не желают.

– А я-то не Менжинский, – не удержался от усмешки Берия. – Для наших профессоров я – всего лишь чиновник, который распределяет деньги на науку и который желает понять, какую пользу какие-то работы могут принести государству, просто потому, что он за эти результаты ответить перед начальством должен. Чиновник, который отвечает за то, окупятся ли вложенные в науку деньги – и они наоборот пытаются мне все очень подробно объяснить и насчет пользы, и насчет возможных сроков и стоимости разных работ. Я даже заметил… то есть Вера обратила мое внимание на то, что многие профессора теперь очень тщательно продумывают свои исследования как раз в плане применимости результатов. И, должен заметить, именно Старуха мне и посоветовала себя так перед профессурой показать. Они, говорит, то есть профессора имеются в виду, как дети: если о них заботиться, причем демонстративно, то они тебя сразу и любить будут, и проблемами делиться, и даже тайны доверять…

– Ну да, она же пионервожатой была, с детьми работать научилась. И этот же опыт и с учеными использует, подсовывая им в работу какие-то вещи, о которых она вычитала в иностранных журналах. А потом результаты исследований собирает в кучу и показывает всем, какая она получилась умная…

– Ну, часто внешне все примерно так и выглядит, однако я думаю, что что-то тут все же не так, и Вера Андреевна просто знает больше, чем рассказывает, причем, мне кажется, вовсе не из-за задачи сохранения государственных тайн.

– Я не совсем понял, что вы имеете в виду.

– Простой пример: мы проверили, и оказалось, что ткань, из которой она сшила себе мотоциклетный свой комбинезон, на самом деле удерживает пулю из нагана с расстояния в пять шагов. А те же самые полиэтиленовые нитки, из которых она теперь делает защитную одежду для химиков, пулю не держит даже в три слоя – зато вообще не смачивается. Если студент или рабочий даже щелочью или кислотой обольются… Вера говорила, что в таком костюме можно по пояс в бочку с концентрированной щелочью залезть, так что теперь мы даже приказ по НТК издали о том, что химикам без таких костюмов в лаборатории и цеха даже заходить запрещается. А пример этот как раз о том, что она знает, но никому не говорит: материал тот же, а свойства тканей из него совершенно различные. Правда для своего комбинезона Вера делала нитки каким-то особым способом, называется вроде «гелевая экструзия», но я даже понять не в состоянии что это такое, просто слово запомнил. Ну так вот, этой экструзией у нее на большой и довольно дорогой установке пятеро рабочих в круглосуточном режиме получают около трехсот граммов ниток и цена у этих ниток выходит очень немаленькой. Но установка работает, вот уже пятый месяц работает: пуленепробиваемые подштанники мы знаем куда применить.

– Я уже читал ваш отчет… однако Льву Давидовичу и они не помогли бы.

– Там другой случай, но… я о другом говорю: Старуха знает как получать нужные нитки, но этого не знают и не понимают даже те, кто их на установке выпускает. А работают на ней не мужики с улицы, и даже не студенты, а лишь аспиранты и