надоедает, что у меня урчит в животе, а я отказываюсь от его предложений поесть, что он рявкает:

– Умоляю, сходи за сэндвичем или еще за чем-нибудь, или хотя бы за чашкой кофе.

Я собираюсь опять отказаться, но в животе снова урчит, и я издаю внутренний стон. Не желая оставлять маму надолго, я едва слышно соглашаюсь:

– Ладно, схожу за кофе.

Выхожу из ее палаты, осматриваюсь. Я не очень хорошо ознакомился с планировкой, когда примчался сюда. Поэтому просто иду по коридору к залам ожидания и молюсь, чтобы мне попалась кофемашина. Чего я никак не ожидал увидеть, так это Мэдди, спящую на плече у моего лучшего друга.

Арчер привез меня сюда несколько часов назад. Я не думал, что он останется, но еще меньше думал о том, что приедет она.

Забыв о кофе, я шагаю к Арчеру, и когда он переводит взгляд с телефона на меня, я в замешательстве смотрю на Мэдди, и он мягко улыбается.

– Я позвонил ей. Она пробыла здесь несколько часов, не переставая болтала и ерзала. Наконец-то заснула.

Он слегка шевелится, – очевидно, не двигался уже какое-то время, – и это заставляет ее вздрогнуть, а Арчера вздохнуть.

– Что случилось, с ним все в порядке? – в отчаянии спрашивает она, сначала взглянув на Арча, а затем, наконец, замечает, что я стою рядом и смотрю на нее. – Нова, с Дианой все в порядке?

Ее вопросы заставляют меня любить ее еще сильнее, ведь я вижу ее заботу, надежду в ее глазах. Она всегда думает обо всех, кроме себя.

– С мамой все в порядке, по крайней мере, пока, – начинаю я, все еще смущенный ее присутствием. – Мэдди, что ты здесь делаешь?

Слова звучат резче, чем хотелось, но весь этот день – просто один большой провал по всем статьям.

– Я просто… – она нервно смотрит на Арчера, пока тот прочищает горло и поднимается на ноги.

– Раздобуду для тебя приличный кофе, братишка, – говорит он, и, проходя мимо, сжимает плечо. – Рад, что у мамы Ди пока все в порядке.

Мы оба наблюдаем, как он уходит, затем мой взгляд возвращается к ней. Она сонная, немного растрепанная, но по-прежнему идеальная. Когда Мэдди снова поворачивается ко мне, я вижу, что она нервничает, после чего делает глубокий вдох:

– Я просто должна была увидеть тебя, должна была знать, что с тобой все в порядке.

В порядке? Она хочет знать, в порядке ли я? Я чуть не смеюсь. Конечно, я не в порядке, но не по той причине, о которой она думает.

– Нет, я не в порядке, – огрызаюсь я, и она слегка бледнеет в ответ на мое возмущение.

– Конечно, нет, – шепчет она, опуская глаза и качая головой. – Мне не следовало приходить, прости.

Она делает движение, чтобы уйти, тянется к своей брошенной на пол сумке, но я хватаю ее за локоть и притягиваю к себе.

– Я не в порядке, потому что у моей мамы рак, и я не знаю, поправится ли она, – ее взгляд смягчается, в нем сквозит полное понимание. Мэдди открывает рот, чтобы заговорить, но я еще не закончил, поэтому перебиваю ее. – Я не в порядке, потому что ты не была со мной, я не в порядке, потому что ты мне солгала.

Она пытается отстраниться, но я не отпускаю ее. Я сделал это однажды и отказываюсь делать это снова. Поднимаю руки и обхватываю ее лицо, приподнимая подбородок, чтобы убедиться, что она слушает меня, а затем произношу свои следующие слова.

– И я не в порядке, потому что ты заставила меня влюбиться в тебя, а потом позволила мне уйти.

На этот раз ее глаза расширяются, в них отражаются шок и благоговение, а наши взгляды остаются прикованными друг к другу. И все же я не давлю на нее, ведь знаю ее, будь то Мэдди или Угрюмка, я знаю ее. Ей нужно это услышать, нужно, чтобы слова прошли через нее целиком, пока она не осознает их. Пусть все остальное между нами могло быть поспешным, но это я торопить не стану. Слишком важный момент. И мне плевать на обещание не влюбляться в нее, я все равно сделал это – влюбился так сильно, что ей просто придется с этим смириться.

– С того самого дня, как я впервые встретил тебя, мне нравилось дразнить тебя. Мне нравилось, как ты реагировала на каждую колкость и отвечала тем же. Мне нравилось, что тебя никогда не волновало мое положение, и ты всегда задавала мне трепку. И теперь… что ж, я знаю, что нарушил свое обещание, принцесса, но я люблю тебя.

После этого признания у меня на душе становится легче, и я понимаю, что мне нужно вернуться к маме, но в эту секунду я просто хочу услышать от нее то, что, я надеюсь, она чувствует.

На ее ресницах появляются слезы, и она шепчет:

– Ты правда влюбился в меня?

Это даже не вопрос. Скорее она не верит, что это может быть правдой. Но я ее понимаю. Никто никогда не выбирал ее просто так. Ее использовали из-за фамилии, чтобы добраться до ее брата и бизнеса отца, но меня это не волнует. Все, что меня волнует, – это она.

Я наклоняю голову к ней, наши губы почти соприкасаются, и я смахиваю большим пальцем слезинку, которая скатывается по ее щеке.

– Еще как, детка. Теперь твоя очередь ответить мне тем же, – добавляю я, молясь, чтобы она чувствовала то же самое, и мое сердце не разбилось бы снова.

– Нова, – шепчет она, и страх охватывает меня изнутри, пока она не улыбается. – Я знала, что ты поймаешь меня, Очаровашка.

От ее слов сердце в груди разрывается, но я все равно должен услышать, как она произнесет вслух ту самую фразу.

– Так ты любишь меня? – спрашиваю я с ухмылкой.

– Люблю, – задыхаясь, подтверждает она. – Конечно, я люблю тебя, а не его. Я звонила тебе, оставила голосовое сообщение, пыталась объяснить.

– Ш-ш-ш, я знаю, знаю, сейчас это не имеет значения, – говорю я ей, прижимаясь губами к ее губам прежде, чем она успевает сделать еще один вдох. Руки притягивают ее к себе. Я никогда не отпущу ее.

Мне плевать на ее отца или ее предполагаемого гребаного жениха. Нет, единственное, что имеет значение, – это то, что она моя, и никто больше не заберет ее у меня.

Глава 41

Мэдди

«Безумства в душе»

Он крепко сжимает мои пальцы, словно боится, что если