одежду и шептали на ухо: «Дешево продам бутылку агуардьенте[48]», «Заходи в наш балаган. Мы покажем тебе такое, чего ты не видел никогда в жизни. Всего два песо!»

Но у Исидро не было ни сентаво. Он пробирался сквозь толпу с одной надеждой — встретить скупщика, который заплатил бы за каждое айяте полтора песо.

Исидро снова увидел скупщика. Лицо у него было добрее, чем у того усатого. Он снял корзину с плеч и показал айяте.

— Айяте мне не нужны, — сказал скупщик.

— Может, вы купите, сеньор, веревку, — спросил Исидро. — Очень крепкая, я сам делал ее из хороших волокон.

— Покажи!

Исидро вынул из корзины веревку.

Скупщик прикинул ее вес на руке:

— Одно песо! Получай.

— Может, чуточку больше, сеньор, — попросила Агава. — Нам нужно купить лекарство девочке.

— Держи песо и будь довольна.

Скупщик бросил веревку в кузов своего автомобиля.

Исидро взял песо и зажал засаленную маленькую бумажку в руке. Все-таки одно песо есть!

И снова сквозь толпу пробивался Исидро, и за ним покорно шла жена.

На возвышении среди толпы стоял человек и громко говорил что-то. В руках он держал какие-то пакетики, пузырьки и показывал их индейцам.

Исидро пробрался поближе.

— Вы великое племя, индейцы отоми! — кричал человек в очках. — Вы даже не знаете, что много сотен лет назад отоми были самым сильным и храбрым племенем на земле Мексики.

— Это точно, в книгах так написано, — подтвердил кто-то из слушателей.

— Когда ацтеки вторглись в ваши земли, вы разбили их наголову.

Исидро посмотрел на своих собратьев. Все они были маленького роста, хилые. Неужели когда-то они побеждали другие племена?

— А теперь вы становитесь от поколения к поколению все ниже ростом, все слабее телом. И конечно, вы никогда не сможете завладеть хорошими землями, если не будете пить эликсир, который я продаю. Стоит недорого, всего одно песо. По капле каждый день. Вы станете выше ростом и свободнее духом. Ваши дети вырастут быстрее. Покупайте эликсир силы и молодости!

Агава потянула Исидро за рукав и тихо сказала:

— Не забудь о дочке.

Исидро еще продвинулся вперед, не снимая корзины с головы. Он увидел небольшой столик, на котором лежало много разных лекарств. Когда человек передал какому-то индейцу пузырек с эликсиром и получил с него деньги, Исидро не очень решительно спросил:

— У вас нет лекарства от боли в животе?

— У нас все есть, — быстро отозвался человек. — Вот! — Он схватил со стола какой-то пакетик и потряс им над головой. — Порошок от всех болезней.

— А специально от живота нет? — еще раз спросил Исидро, потому что подумал, что от всех болезней порошок стоит дороже, чем только от живота.

— Мои дорогие друзья! — крикнул человек в очках. — Вот стоит передо мной ваш собрат. Взгляните на него.

Все посмотрели на Исидро.

— Он не знает, что, когда болит живот, значит, весь человек болен. Что такое живот? Это значит жизнь. И надо пить это лекарство от всех болезней. Покупайте, отдаю даром — одно песо за кулечек.

«Хорошо, что у меня хватит денег на это лекарство», — подумал Исидро и поскорее отдал бумажку, чтобы кто-нибудь не купил лекарство раньше его.

— Будешь пить понемножку, каждый день перед сном.

— Живот болит у дочки, — пояснил Исидро.

— Давай ей каждый день на ночь. — Доктор похлопал Исидро по плечу.

Исидро выбрался из толпы, а доктор продолжал рассказывать о былом величии племени отоми.

Жена с благоговением осмотрела кулечек с лекарством и спрятала его за пазуху.

Исидро направился на самый край базара. Туда, где стояла небольшая церквушка. В прошлый понедельник он видел там скупщика. У него не было пистолета на ремне и плети в руке. Он улыбался и поэтому казался добрым. «Может, конечно, сегодня его там и нет…»

Исидро издали узнал этого человека. Как и в прошлый раз, он улыбался. Наверно, у него хорошо идут дела!

Исидро подошел к человеку, снял корзину с плеча и поклонился.

Жена смотрела на скупщика из-за спины мужа.

— Вы не купите у меня айяте? — робко спросил Исидро.

— Айяте, говоришь? — весело переспросил скупщик. — Где же ты раньше был? Я уже купил сорок айяте и дал людям хорошую цену — по полтора песо.

Исидро готов был заплакать от горя. Он просил скупщика. Но скупщик только разводил руками и весело улыбался. Ему не нужны были больше айяте.

Исидро опять бродил по базару и предлагал свои айяте. Но никто не хотел их покупать. А он должен был продать их, иначе семья умрет с голоду. В их хижине не осталось ни горстки маиса. Его нельзя достать у соседей, они живут также от понедельника до понедельника. А вся еда — похлебка, две лепешки из маиса и три–четыре чашки пульке.

— Купите, сеньор! Купите айяте! — все истошнее кричал Исидро.

Никто не хотел даже смотреть на платки.

А время шло. Тень становилась все короче. Подступал знойный полдень. Исидро знал, что скоро скупщики уйдут с базара. Они не любят жары. Они пойдут в ресторан и будут пить там прохладное пиво. И Исидро торопился. Он подбегал теперь к каждому, кто хоть чем-то напоминал скупщика.

Наконец он снова столкнулся с тем, у которого были густые усы и плеть в руке.

— Купите! — робко сказал Исидро, показывая на айяте.

— А-а, оборванец, — протянул скупщик и откинул плетью один платок в корзине. — Опять ко мне пришел. Но теперь мне не нужны твои айяте.

— Купите! — повторял Исидро и жалобно смотрел на скупщика. — У меня ребенок!

— Ха-ха! У него ребенок! — крикнул скупщик. — А у меня их, может быть, двадцать.

— Нам нечего будет есть целую неделю. Купите, сеньор!

Агава заплакала, заплакала дочь. Скупщик поморщился и подкрутил свои усы.

— Ладно, оборванец! За мои же деньги я должен глядеть, как вы ревете. Сколько у вас этих айяте?

— Десять.

Скупщик отсчитал десять песо.

— Получай!

— Вы же сказали — по одному песо двадцать пять сентаво.

— Это я раньше сказал. — Скупщик схватил своей большой волосатой рукой айяте и бросил их в кузов автомобиля. — Скажи спасибо, что я плачу тебе по песо за штуку. Делаю это из сострадания, видит бог! Проваливай!

Исидро зажал деньги в кулак. Он мужчина. Ему нельзя плакать. А плакать хотелось от горя. Он шагал по базару. За ним шла жена. Дочка размазывала грязной ручонкой слезы по лицу.

«Сколько маиса я смогу купить на эти деньги? — спрашивал себя Исидро. — Я должен торговаться. И все-таки, как бы я ни торговался, я не могу купить десять куартилий маиса. А если мне дадут