За шёлком, блеском, самодовольством, изысканностью вашей жизни спряталась безумная, жалкая, изуродованная душа589, безобразно вцепившаяся когтями холодеющих рук в омерзительное чудовище, имя которому собственность!59

А кругом с подобострастием стоят вельможи, духовенство всех церквей в золотых митрах, камилавках, кардинальских мантиях, с бриллиантовыми крестами, иконами, хоругвями…

И в пустых храмах, где нет ни одной живой души, – ибо души остаются стеречь награбленное добро, – мёртвые люди, мёртвой веры, руководимые ни во что не верующими фарисеями, без содрогания и ужаса читают в сотнях тысячах храмов великие слова Христа: «Горе вам, богатые!.. Горе вам, пресыщенные!.. Горе вам, смеющиеся ныне!» Но пусть бы уж вы сбросили свой шутовской наряд и открыто объявили себя жрецами золотого истукана. Но нет, здесь, как и во всём, мало вам творить беззаконие, вам нужно прикрыться учением Того, Кто был самый беспощадный вам обличитель. Вам нужно во что бы то ни стало насмеяться над Ним. Словно вы хотите отомстить Ему за всё самой высшей мерой мщенья. Смотри, мол, назорейский бродяга, грозивший нам слезами и горем, как сладко живётся нам. Да ещё с благословением твоих же «наместников», на основании твоего же собственного ученья!

Что за беда, что Христос на вопрос юноши: «Что мне делать, чтобы иметь жизнь вечную?» – ответил: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твоё и раздай нищим» (Мф. 19, 21).

А в Деяниях апостольских говорится, что «у множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее… И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого… Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чём кто имел нужду» (Деян. 4, 32–35; 2, 45).

Что за беда, что в «Учении XII апостолов» говорится прямо: «Разделяй всё с братом твоим и не говори, что это твоя собственность» (гл. 4)590.

Фарисеи не смущаются, они знают, что делают. Пусть, мол, читают Евангелие! Своими толкованиями мы не оставили камня на камне в учении Христа591.

И вот люди разделили землю на куски, которые назвали государствами, и стали убивать друг друга, чтобы отнять у одних и прибавить другим. Внутри государства который посильней захватил громадные пространства, на которых могли бы кормиться и жить десятки тысяч людей, – в то время как другие умирают от голода и жмутся на нескольких квадратных саженях. Захватили машины, воруют рабочий труд и на ворованные деньги купаются в роскоши, – а рабочих загнали в сырые подполья, где они задыхаются, гибнут физически и духовно.

И все озлобились, остервенились, жадно глотая, как голодные волки, громадные куски, чтобы захватить больше, больше, до пресыщенья592. Хватают, тащат с собой, грызутся друг с другом, всё принеся в жертву этой жадности, этой проклятой страсти, которую называют «священной собственностью», принесли в жертву любовь, правду, истину – всё, чем жив человек!593

Земля покрылась городами, осветилась электричеством, телеграфы, телефоны, железные дороги. А мир для каждого становится всё уже и уже, и наконец каждый замкнулся в своём доме, как зверь в берлоге, ненавидя всех других, не думая ни о ком и ни о чём, лишь бы росло то, что «моё, моё!», – награбленное, отнятое, сваленное в кучу!594

На всём в мире легла ваша мёртвая рука, всё самое прекрасное отравили вы вашей гнусной похотью, всюду разлагающее влияние того строя, который вырос из чувства собственности595.

Что сделали вы с женщиной? Разве можно узнать в этих перетянутых, полуоголённых уродах, с проколотыми ушами, в нелепых шляпах, – великий образ вечной божественной красоты? Вы убили в ней душу, вы осквернили в ней чистый источник жизни, вы опозорили её красоту, вы превратили её в дорогое кушанье; с беспомощных детских лет вы приготовляете из неё, как искусный повар, лакомое блюдо для гастронома и похоть свою осмеливаетесь называть любовью! Вы заставили её забыть, на что послал её Господь, забыть, в чём её истинная красота и подлинное служение. Ради вас с детства коверкает она своё тело, сознательно или бессознательно направляя всё, от платья до улыбки, на то, чтобы возбуждать вашу похоть.

Осмотритесь кругом хотя раз неопьянённым взором в театре, концерте, на курорте, на этом наиболее блестящем скопище буржуазии. Вы должны будете содрогнуться от ужаса и отвращенья: мадонна превращена в породистую самку, которая гордится тем, что более других может доставить наслаждение мужчине!

Разве не роскошь, не пресыщение создали весь тот утончённый разврат, которому вы принесли в жертву лучшее творение Творца, разве не собственность так искалечила вас, что вы без содрогания подняли руку на святую красоту женщины, втоптали её в грязь; и ум, сердце, душу, всё отбросили прочь!

А наука? искусство? И здесь слышно ваше смрадное дыхание смерти! Вы оттолкнули народ. Вы сказали «это наше», «это для нас» – и искусство отлетело от жизни. Доныне бьётся оно, задыхаясь в неизъяснимых муках, в той пустоте, куда вы вышвырнули его вон. И напрасно рвётся оно назад к своей родной стихии.

Всё человеческое вы назвали своим, всеобъемлющее вы сделали куском для себя – и величайшее творческое начало – искусство – на краю гибели: вы так изуродовали его, что истинная жизнь едва теплится в нём, готовая погаснуть вовсе. Отданное на потеху, запертое в тюрьме, оно с каждым днём развращается больше и больше, становится рабом ваших желаний, ваших потех, услаждает ваши больные, извращённые вкусы, разлагается, умирает медленной смертью, как умирает и ваша собственная душа!

Всё, вся жизнь превращена вами, самодовольными, бездушными, кровожадными собственниками, в сплошной стонущий ад.

Так ужели же не может отрезвить вас то, что вы мало-помалу сделали с жизнью! Но тогда пусть бы хоть смерть отрезвила вас! Пусть вы пришли бы в себя хотя раз в жизни, если не днём, так хоть ночью, оставшись наедине с собой. Пусть если не любовь, то хоть страх заставил бы опомниться вас. Разве через несколько лет каждый из вас, со всею вашею награбленною роскошью, не превратится в кусок разлагающегося мяса? Разве спасут ваши раззолоченные дворцы кого-нибудь от этого конца? Ужели же страх перед вечностью не в силах рассеять вашего опьянения? Вы должны хоть на один миг оторваться от вашей позорной жизни и спросить себя: «Зачем?» Но нет, призрак смерти вы стараетесь отогнать, ещё больше разжигая в себе похоть собственности, захлёбываясь, задыхаясь, с ещё большим остервенением глотая и