– Там мать моего мужа, – сказала она. – Отец мужа умер в прошлом году. Мать в Англию не поедет. И две сестры, они сейчас учатся.

– Откуда вы знаете, что мать вашего мужа не поедет в Англию? – спросил чиновник-коротышка, перебирая бумаги из их серовато-синей папки, не глядя ни на Назию, ни на Шарифа. Он был не против того, что Назия говорила от имени мужа. Тот сидел рядом, но в беседе не участвовал.

Назия хотела бы ответить ему со всей откровенностью. «Видите ли, – сказала бы она, – мужниного брата увели из дома пакистанцы и, скорее всего, запытали до смерти. Его мать ходила в полицию каждый день, целый год,

а может, и дольше, ходила, даже когда пакистанцев уже прогнали. Она знает, что он мертв. Его тело где-то в Бангладеш. Она не знает, каким был его конец. Думаете, хоть что-то заставит ее бросить землю, в которой лежит ее младший сын, не узнав, где его тело и как он умер? Думаете, можно убедить ее перебраться в страну, где ее зять, виновный в смерти ее сына, живет в сытости и довольстве?»

Но ничего из этого она не сказала. «Нет, – следовало бы ей ответить доброй даме в регистратуре отеля, – у нас здесь есть родственники. Моя золовка, Садия. Ее мужа зовут Мафуз. Они живут в Лондоне, кажется, но мы с ними не общаемся. Они приехали сюда в семьдесят втором, к старому дядюшке, который тут уже жил.

Почему они сюда приехали? Наверное, думали, что, если останутся в Бангладеш, Мафуза посадят в тюрьму или расстреляют. Брата моего мужа убили, я уже говорила, и подстроил это Мафуз. Брата звали Рафик. Мухаммед Рафикулла. А полное имя моего мужа – Мухаммед Шарифулла, но все зовут его Шарифом. Понимаю, это сложно. Мы каждый день вспоминаем Рафика. А еще с родителями жил один милый занудный старичок, его тоже убили. Он был просто университетский профессор. Работал на том же факультете, где и Шариф, но начальником ему не был, только другом. Профессор Анисул! Глупый старичок. Зачем было его убивать, зачем было стрелять ему в голову во дворе мясной лавки и оставлять лежать там? Ну, спросите Мафуза, он знает зачем.

Нет, это была война. Война за независимость. В семьдесят первом – разве вы не слышали? Нет? Но вы же всегда мечтали съездить в Индию и посмотреть на Тадж-Махал?»

Все они были славные люди. Назия ничего им не сказала.

– Итак, – в своей обычной скорбной манере объявил Шариф, когда они остались наедине, – мы среди дикарей.

– Ну, все-таки это не конец света, – ответила Назия. – Но правительство поменялось, и Мафуз с Садией сбежали сюда. А потом правительство снова поменялось, и мы тоже сбежали сюда. Между нами нет никакой разницы.

– Вот только мы никого не убивали, – сказал Шариф. – Эти люди…

– Знаю, – откликнулась Назия. Эти люди теперь пришли к власти, те самые люди, что убили всех писателей, всех поэтов, всех ученых, всех университетских профессоров, до которых смогли добраться, в те последние ужасные дни семьдесят первого. Эти люди теперь управляли Университетом Дакки, решали, на что пустить бюджет, решали, что преподавать и кого назначить преподавателем. – Итак, мы среди дикарей.

Тот коротышка в тесном кабинетике в отделе по делам иммигрантов снова пошелестел бумагами из синей папки:

– Значит, если я все правильно понял, семья вашего мужа – это мать, которая, по вашим словам, не поедет в Англию, и две младшие сестры. Все они в Бангладеш. Еще кто-нибудь есть?

– Младший брат мужа умер, – быстро ответила Назия.

– И потому интереса для нас не представляет, – констатировал чиновник. – Больше братьев и сестер нет?

– Нет.

Они с Шарифом успели это обговорить. Она твердо придерживалась легенды. У ее мужа не три сестры, а две. А зятя вовсе нет. Зять у них появится только тогда, когда Долли или Бина выйдет замуж.

3

Вечером, в лобби отеля «Хэллам Тауэрс», Назия подняла голову от вязанья – занималась она им не ради результата, а просто чтобы занять руки, да и ничего сложнее шарфика в малиново-зеленую полоску у нее не получалось. Они с Шарифом вполглаза наблюдали за английской парочкой – к своим стаканам, предположительно с бренди, англичане не притрагивались, глаза у них сияли, руками они оглаживали бедра друг дружки, а говорили шепотом, прижимаясь губами к уху собеседника. Женщина поднесла ладони ко рту, изображая изумление и восторг. Назия удовлетворенно улыбнулась. Скоро эти двое поднимутся в свой номер. Она отложила вязанье и многозначительно посмотрела на мужа. Тот в ответ опустил роман Алистера Маклина, который читал.

– А как же любовь? – сказала Назия. – По мне, они лишь тратят попусту время.

– Зато ты не тратишь, верно? – ответил Шариф. – Наслаждайся, пока можешь. Недолго осталось.

– Ты о чем?

– Аиша недолго будет ложиться так рано. Через пару лет она станет отправляться в кровать в то же время, что и мы. И больше не будет промежутка, когда ребенок уже спит, а мы еще нет.

– Разумеется. Но я не понимаю…

– Ты призналась, что не понимаешь сути любви. А они понимают.

– Эти двое? – Назия бросила взгляд на милующуюся на диване парочку. – Они ничего не знают о любви. Думаю, они просто по ошибке называют любовью то, что между ними происходит.

– Мы знаем, в чем секрет любви – не в цветах, не в сердечках, не в конфетах и не в поцелуях. Правда?

– Я думала о Садие. – Назия не произносила вслух ни имени сестры Шарифа, ни имени ее мужа с тех пор, как четыре года назад они узнали, что Садия и Мафуз покинули страну и уехали в Англию. Новость сообщила мать – ровным, безразличным тоном, не вдаваясь в подробности, и больше они это не обсуждали. Отец не произносил имен Садии и Мафуза до конца своих дней. – Я думала о том, на что любовь заставила пойти Садию.

Их с Шарифом любовь была как чай – еле теплый, не горячее тела.

– Тебе, наверное, больше по душе дедушка и две его жены. Кажется, им однажды просто сказали, чтобы собирали приданое, пора замуж, жених – человек хороший, ведет достойную жизнь и бить их не будет.

– Но ведь потом и у них была любовь.

– Не знаю, – ответил Шариф. – Посмотри на этих двоих. Они словно сражаются. Руки друг от друга убрать не могут… смотри, смотри, что она правой рукой делает!

– Муж мой! – изумилась Назия.

– А вот они и уходят, – заметил Шариф.

Раскрасневшиеся влюбленные уже поднялись с дивана и под ручку направились к лифтам – на пальце у мужчины весело покачивался ключ. Администратор Марго, не выпуская из руки какую-то бумагу, бросила на них взгляд из-за стойки и улыбнулась – фальшиво, осуждающе.

– Думаю, ужин они не заказывали.

– Это не любовь, – возразила Назия. – Это по-другому называется.

– А может, успели заказать раньше, за столом. Да, наверное, так и было. Здесь все слишком носятся с любовью, – сказал Шариф. – Ты заметила? Все книги у них про то, как люди влюбляются. Найдет ли героиня мужчину своей мечты? Женится ли достойный герой на достойной героине? Вот сыщик расследует преступление – а счастлив ли он в браке, любит ли жену, не охладел ли к ней, как он ей показывает свои чувства? Господи, этому просто конца-краю не видать. Одни сплошные любовные треволнения. Но тут этого нет. – Он помахал книгой Алистера Маклина. – Хотя бы не в таких количествах.